Маар покинул лоно, убрал руку с лица глубоко дышащей в ожидании асса́ру. Посмотрел вниз, на тёмные пятна на постели и подсохшие разводы крови на её бёдрах и своём члене. Он поднялся, а она свела колени. Когда гримаса муки исказила её лицо, в груди Маара что-то толкнулось. Он мог повредить её, для неё он был слишком большой, он это знал, знал и намеренно причинял ей боль. Она права, он ублюдок, нет, хуже. Он ещё сам не знал, каким беспощадным зверем является.
Маар оделся, намереваясь отыскать знахарку и позвать женщину, что бы та помогла Истане помыться.
Он ушёл, этот зверь и чудовище, а его голос и дыхание всё ещё обдирают слух и кожу, они остались со мной. Я вздрагиваю и кусаю губы, до сих пор ощущая его член внутри себя. Я утопала в боли, меня будто разорвали на части, когда он проталкивался в меня резко, беспощадно, повреждая. Горят следы на теле от его касаний, оставленные его пальцами и зубами. Пытка для меня только наступила, когда всё закончилось, и хлынуло потоком осознание того, что только что случилось, хоть я уже ничего не могла сообразить. Словно в густом мареве, качаюсь на грани небытия, где Маар продолжает терзать моё тело, кусать, целовать, облизывать соски и трогать, вторгаясь беспрерывно, а я жду, когда этот кошмар закончится, когда он перестанет жечь меня раскалённым железом, когда он отстранится и выпустит. Я всхлипываю и стенаю под ним. Хорошо, что он ушёл, его присутствие добило бы меня окончательно.
Я, не разгибаясь, повернула голову, уставившись в потолок, дыша рвано и всхлипывая. Меня трясло, хотя внутри разлилась такая жидко-ледяная пустота, заковывая в лёд моё тело. Мне казалось, что я даже дышать перестала. Чувство безысходности накрыло меня с головы до самых пят. Низ живота тянуло, между бёдер ощущалась влага, болело всё тело и не только – болела душа, мне не хотелось жить. Слёзы застилали глаза, и что-то внутри меня надломилось, лёд треснул, оставляя глубокие прорвы, и их ничем не заполнить, из чёрствой земли вырос не прекрасный цветок, а терновый куст с острыми ядовитыми шипами. Я стиснула зубы. Ничего у него не выйдет, проклятый исга́р. Он не сломит меня, никогда! Пусть горит в пекле, но больше не увидит моих слёз! Он сделал ошибку, оставив меня в живых. Внутри закручивалась воронка, разверзаясь пропастью, огромным провалом, в котором росло и ширилось что-то огромное, страшное, что-то, что давало мне сил.
Я вытерла влажные дорожки со щёк. На меня обрушились воспоминания моего детства, то, что увидела, когда посмотрела в зеркало. Я не должна была этого делать, но это было неизбежно, ведьма всё просчитала. И как так вышло, что именно исга́р нашёл меня? Видимо, я прогневила Ильнар, богиню судеб. Думать я сейчас не могла, просто не было сил, мысли путались, голова воспалилась, глаза жгли отчаянные слёзы. Две жизни, что я прожила, стремительно сплетались тугим жгутом воедино, многое мне проясняя, но сейчас я не могла ничего воспринимать. И то, что этот исга́р был подобием того, кто истерзал, а потом убил мою сестру. Мысль о ней взывала дикую боль, захотелось взвыть, закричать, но к горлу только сухой ком подкатил. И всё же тут было много провалов и не схожестей, хотя бы то, что Маар молод. Если бы это был он, то ему было бы гораздо больше лет.