– У нас есть лошадь, на ней поскачем, – Лютвич накрутил на указательный палец русую кудряшку, свисающую с плеч Любавы. Она не заметила того, потому никак не отреагировала.
– Я не умею скакать на лошади.
– Я тебе помогу, буду держать тебя, – обычно хамоватый и наглый, сейчас Лютвич чуток робел. Раньше, когда Любава жила в доме Рёрика, он часто подлавливал ее, ухитряясь облапать или даже поцеловать. Но сейчас он почему-то не чувствовал былой уверенности в себе.
– Я же сказала, что не поскачу с тобой на одной лошади, – Любава умела быть не только покорной и вежливой, каковой выглядела в присутствии Умилы. – И куда мы держим путь? Долго еще?
– Долго. Ко мне домой идем, – отозвался Лютвич, вздохнув.
– И что потом? – голова Любавы была занята только тем, как ей поскорее вернуться обратно под крыло Умилы и поближе к Рёрику. Она была уверена, что ее ссылка продлится не больше пары дней. Что это даже не настоящая ссылка, а какое-то наказание. Разумеется, Рёрик и Умила не бросят ее на произвол судьбы и на усмотрение Лютвича.
– А ты не понимаешь, что потом? – Лютвич оглядел разбалованную Любаву и еще раз в душе отругал себя за то, что пленился ею. – Станешь моей женой. Будем вместе с тобой всегда.
– Разлакомился, – усмехнулась Любава с вызывающим пренебрежением.
Лютвич ничего сразу не ответил. Лишь некоторое время еще смотрел на дочь Дражко, которая любовалась колечками на своих перстах или самими утонченными перстами.
Любава взвизгнула от неожиданности, когда Лютвич вдруг ухватил ее за локоть и перевернул на спину. Склонился над ней и поцеловал ее губки, о которых так часто мечтал еще тогда, когда был в море, и время тянулось бесконечно медленно.
– Как посмел?! – Любава не стала долго думать и плюнула в лицо своему поклоннику. А затем, несмотря на тесноту, умудрилась размахнуться и влепить ему оплеуху. – Отпусти немедля!
Лютвичу было не столько больно, сколько оскорбительно и обидно. Но в какой-то степени он даже обрадовался, что она повела себя именно таким образом. Поскольку вся его робость сразу куда-то сама умчалась, забрав с собой почтение и нежность, которые он испытывал к этой девушке.
Ливень был шумный и сильный, заглушающий все вокруг. Грубо прижав Любаву своим телом к земле, Лютвич изловчился задрать сразу все ее подолы. Он даже не ожидал, что на ней окажется столь много одежды. Простые девицы одевались проще, на них наличествовала лишь рубаха и, может, пару юбок.
– Не смей дотрагиваться до меня! Нег тебе шею свернет! – прикрикнула Любава, все еще оценивая свое положение ошибочно. Она полагала, что по-прежнему находится под защитой Рёрика. В ее понимании попросту не укладывалось то, что семья, которую она считала родной, могла отказаться от нее.