– Здравствуй, Антонио.
– Здравствуй, Джон, – в тон ему ответил тот. У Джека потемнело в глазах, и лишь каким-то чудом он сумел остаться на ногах. Все черты минуту назад казавшегося совершенно чужим лица мгновенно сложились, как правильно подобранная мозаика. Ни шрам, ни седина, ни морщины, которых не было прежде, уже не могли помешать узнать человека, впервые показавшего ему, грязному и избитому до полусмерти мальчишке, все глубину простой, искренней и незатейливой доброты.
– Капитан Морено, – едва слышно проговорил он, и чужие черные глаза – точь–в-точь, как у Эрнесты, подумал Рэдфорд с тошнотворной тоской – впились в его лицо.
– Джек, – подумав, без тени сомнения утвердительно отозвался капитан Антонио. Его тяжелая, большая рука, ставшая грубее и мозолистее прежнего, но не утратившая было силы, легла на плечо Рэдфорда: – Ты назвал имя моей дочери. Скажи мне, где она?
– Антонио, твоя жена тоже здесь. Идем, я все объясню тебе, – вмешался хозяин Меланетто, но Морено невозмутимо отмахнулся от него.
– Я знаю. С Фрэнсис я уже виделся, она отдыхает наверху – слишком многое ей пришлось выдержать, – отрезал он не терпящим возражений тоном, и лишь при упоминании имени жены жесткое лицо его чуть смягчилось. – Сейчас я разговариваю с твоим сыном, а не с тобой.
– Капитан, – с намного большей охотой Джек отрезал бы себе язык, нежели произнес эти слова; но они все равно срывались с его уст одно за другим, тяжелые, будто свинцовые пули, и во сто крат более мучительные. – Капитан, простите меня. Я не смог спасти вашу дочь…
– Антонио, я сам объясню тебе… – повторно вмешался властитель Меланетто, но капитан Морено, вероятно, даже не расслышал его. Как громом пораженный, глядел он на Джека, и тот, повинуясь немому и страшному выражению его лица, принялся говорить – сумбурно, путано и с искренней болью:
– Она отправилась на тот корабль, чтобы спасти меня: это все моя вина. Я узнал про то же, что и вы когда-то – про связи мистера Рочестера с испанцами – и, когда сбегал, захватил с собой его переписку с испанским капитаном Гарсией в качестве гаранта своей безопасности; я спрятал все письма, и с тех пор охота за мной не прекращалась – она то затихала, то опять возобновлялась. Если бы я не был нужен им живым, то ни за что не уцелел бы…
– Гарсия нашел тебя – глухо выговорил капитан Антонио, с трудом проталкивая тяжелые звуки собственной речи сквозь горло. Джек глубоко вдохнул:
– Да. Эрнеста осталась вместе со мной, а после стала штурманом в его команде: я думал, что она просто хотела спасти меня, ведь мы были друзьями… очень хорошими друзьями; но теперь знаю, что он пообещал ей кое–что… Информацию о вас и вашей жене. Эрнеста много лет считала вас обоих мертвыми, капитан, она очень страдала из–за этого, – с трудом закончил он, чувствуя себя последним негодяем. Роджер, тоже все слышавший, тихо прижимался к его боку, и Джек цеплялся за теплые плечи сына под курточкой, как за последнюю свою надежду, единственное оправдание собственной преступной живучести.