– Чья идея была использовать Генри в качестве наживки для Джека: твоя, твоего отца или Рочестера?
– Моя, – без запинки ответила девушка, накручивая на палец золотистый локон. – Джеймс сказал, что капитана Рэдфорда называют Неуловимым, так что будет непросто разыскать его против его воли. Но я видела – тогда, когда меня похитили год назад – как он смотрел на Генри, и подумала… подумала, что это может сработать.
– Ясно, – Морено кивнула, не оборачиваясь к ней; голос пиратки стал сухим, жестким и неприятным, словно царапал ей самой горло и мешал свободно дышать. – Почему ты отказала мистеру Эдварду Дойли, когда он попросил твоей руки? Я хочу сказать – это было твое собственное решение или у тебя просто не было выбора?
Мисс Фостер мгновенно стрельнула в ее сторону сверкнувшими подлинно женским любопытством глазами, и, несмотря на всю серьезность ситуации, лукавые искорки загорелись в них, несказанно разозлив Эрнесту.
– Отвечай! – едва сдержавшись, чтобы не крикнуть в голос, потребовала она. Мэри подтянула круглые коленки к груди, закутавшись в одеяло.
– Я уже была обещана Джеймсу, когда мистер Дойли сделал мне предложение, – уклончиво объяснила она. Морено поджала губы:
– Дочь губернатора не может сказать своему жениху, что передумала?
– С чего же мне было передумывать? Я не любила мистера Дойли, – откровенно удивилась девушка.
– А мистера Рочестера, значит, любила?
– Мистеру Рочестеру меня обещал отец, – столь сдержанно ответила Мэри, что Эрнесте стало даже слегка смешно, хоть и откровенно горько:
– Ты вообще когда-нибудь встречала человека, к которому могла бы… испытывать какие-то чувства?
Девушка одарила ее долгим и действительно затравленным взглядом: похоже, тема оказалась действительно болезненной для нее – тонкими розовыми пальчиками затеребив бинт на запястье другой руки. Синие глаза ее потемнели, сделавшись враз глубже и старше.
– Нам не приходится думать о таком. Все было решено задолго до того, как я достигла возраста, в котором вообще могла что-то чувствовать, – прошептала она с искренней горечью, забывшись на мгновение. Эрнеста в искреннем недоумении подняла брови:
– Тогда на кой черт тебе возвращаться обратно? Раз отец тебя уже один раз чуть ли не продал…
– Он не продавал меня, мой папа ни в чем не виноват! – сорвавшись, вскрикнула Мэри. Однако уже спустя секунду взгляд ее погас, и стиснутые было в кулачки руки разжались, безвольно упав на колени. – У него просто… просто не было другого выбора. Отец всегда старался дать мне все самое лучшее… Он никогда не был жадным, нет! Если бы не я, он даже на порог не пустил бы Джеймса, – с жаром заверила она Эрнесту. Морено нахмурилась: