Я провела ночь под охраной, но заснуть мне не удалось. Я лежала пристегнутая наручниками к кровати, думая о том, что будет дальше. Погрязнув во лжи, перестаешь доверять людям. Интуиция, которая так хорошо работала в отношении посторонних, подвела, когда речь зашла о моих чувствах.
Дэвид появился утром, приказал Сэму отстегнуть меня и оставить нас наедине.
– Карен, включи, наконец, мозги и подумай, почему до сих пор жива. Если бы я был таким, каким ты меня считаешь, ты бы уже давно покоилась на дне океана, – он швырнул мне в лицо бумаги. – Похоже, обвинения входят в привычку: сначала Вероника, теперь твоя семья. Да я не святой и не раз запугивал людей, но неужели за то время, что мы провели вместе, ты так и не поняла, что я не способен на хладнокровное убийство.
Дэвид ушел, а я стала разбирать документы. В них не было ничего нового. Все то, что нашел детектив. Нарушения безопасности, повлекшие несчастные случаи, счета о переводе денег пострадавшим. Обычно подобные документы просто исчезают, а дела закрываются. Дэвид хорошо заплатил начальнику полиции, и в новых протоколах было указано, что во всем виноваты сами потерпевшие.
Только сейчас я начала понимать, что натворила. Одержимая злобой и ненавистью, я не хотела замечать очевидного. На уровне подсознания я понимала, что Дэвид не причастен к убийству моей семьи, но вместо того, чтобы искать настоящего убийцу, мне было проще свалить всю вину на него, основываясь лишь на подозрениях. Я так боялась собственных чувств, что ненавидеть оказалось проще, чем любить. Месяцы были потрачены впустую, вопросов больше, чем ответов и, если я хочу докопаться до истины, придется начать новое расследование. Но мучило меня совсем другое. Из-за своей одержимости и слепоты, я потеряла человека, которого по-настоящему любила. Бумаги полетели в сторону, хотелось разрыдаться, но слез не было.
– Я должна все исправить, должна исправить, должна исправить, – твердила я себе.
Дэвид не отвечал на звонки, и вечером я поехала к нему домой. Он открыл дверь, но пускать меня в квартиру не собирался.
– Чего тебе? Пришла обвинять в новых грехах?
– Прости меня, я идиотка, прости, пожалуйста, эта запись…
– У меня много дел. Уходи, – он говорил спокойно, и от этого на душе становилось еще паршивее.
– Дэвид, послушай…
Он захлопнул дверь. Я простояла несколько минут, не решаясь снова нажать на звонок. «Все кончено», – звучало в голове. «Может он еще остынет», – шептал слабый голос надежды. Голова начала кружиться, в груди давило, становилось трудно дышать, ноги не слушались, хотелось поскорее выйти на улицу.