– Но это не моя вина! – воскликнул я, сам себя не узнав, а потом, опомнившись и поняв, что надо не сбивать тему, указал на штаны. – Это же ты сама!
У меня, кажется, руки дрожат от ее слов. Очень уж они задевают, а несу я… черти что несу, только остановиться все равно не могу.
– Да и вообще тут не двадцать, а больше… сама сейчас лишнего пририсовала, между прочим!
Вот понимаю, что веду себя глупо, особенно после ее слов, но марку же держать надо! Я же демон желания, а не Вася Пупкин, которому вот-вот обломится. Сам в ужасе! С перепугу и голод поутих, но вообще ничего не понятно, а тут еще и эта безумная за руку меня взяла, в глаза мне посмотрела… Я чуть икать от ужаса не начал.
– Слушай, ты вот не похож же на дурака, – говорит она так нежно, что мне дышать трудно становится. – Ну, скажи. Ты же понимаешь, что все вокруг не крутится вокруг твоего члена?
– А вокруг чего тогда крутится? – машинально отвечаю я и расплываюсь в идиотской улыбке. Ну не могу! Не могу я иначе! Просто не могу и все тут!
– Как вокруг чего? – спрашивает она и хлопает невинно кукольными ресницами, ну прямо очаровательная наивность! – Вокруг любви, – внезапно выдает она и у меня внутри все холодеет. – Вокруг человеческих… настоящих человеческих отношений без всякого вот этого. Ты что же, никогда по-настоящему не любил?
Очень хочется вернуть беседу к вполне понятному мне флирту, такому разумному и доброму, а еще лучше непосредственно к сексу, поэтому я тут же восклицаю:
– О! Я полон любви!
Дальше должен быть ворох очень пошлых шуток и, как минимум, откровенный щипок за сиську, без него вообще никак, но почему-то вся эта феерия во мне застревает. Смотрю на нее и понимаю, что она права. Никогда я не любил. Некого было, да и незачем. Да и вот кому я вообще нужен? Я со всех сторон создание презренное, ничтожное, меня только вон гнать и только.
Но с обедом такое не обсуждают. Ну, уж нет… как там говорится? Дудки!
Только из меня все равно вырывается правда, сама собой, без моей воли:
– Я хочу полюбить, только это ведь никому не нужно.
Она посмотрела на меня так несчастно, так печально и восторженно одновременно. В глазах слезы заблестели и я совсем растерялся. Просто слезы эти были не горькими, а сладкими. Мне совершенно не хотелось ее сейчас останавливать. Даже приятно стало, что она вот так вот смотрит. Хот грудь выпячивай и снова член поправляй, чтобы совсем не потеряться.
– Ну, кто тебе такое сказал? – спрашивает она. – Никому не нужно… Ты не можешь знать за всех…
Я даже не сразу понял к чему это она, а когда понял, едва не взорвался изнутри! А Алиса еще и подвинулась ко мне, коснулась рукой моей щеки так нежно, осторожно, трепетно, будто не к лицу прекрасно нарисованному, а к открытой ране, которой когда-то очень давно стала моя душа. В такой ситуации даже дышать стало трудно. А потом еще и вперед подалась, сама поцеловала так осторожно, почти неуловимо. Вроде даже не поцелуй, а только касание губ, но мгновения сменяли друг друга, а она все еще была рядом, а потом еще и притянула меня к себе…