Всё это время Рон молчал, и меня это напрягало. Как только кофемашина тихо пикнула, извещая о готовом напитке, я вытянула чашку и, вздохнув, повернулась снова к Рону лицом. Присела напротив него и добавила сахар в кофе. Налила сливки. И всё это в долбаной тишине. Неловко, думаете? Чертовски. Я хотела бы начать разговор, но в голове как будто была пустота и такое ощущение, что там гулял ветер.
Рон наблюдал за каждым моим движением, и я подумала, что он ждёт от меня каких-то слов.
– Слушай, – начала я, сделав глоток кофе. – Спасибо, что привёз меня вчера домой. И то, что… – Я махнула рукой в сторону гостиной. – Остался, чтобы присмотреть за мной. И за таблетки с водой. В общем, спасибо, что позаботился обо мне. Теперь ты можешь уходить.
– Что, если я не хочу? – спросил он тихо.
– Что? – Я резко вскинула голову и посмотрела на него. Мужчина всматривался в моё лицо так пристально, как будто пересчитывал мои реснцы.
– Может, я не хочу уходить, – сказал он и откинулся на стуле.
Мужчина сидел там во всём своём чёртовом великолепии. Взрослый, статный, в меру накаченный, уверенный в себе. В некоторой степени даже самодовольный.
– А как же твоя девушка? – спросила я, ощутив привычный укол в грудной клетке.
– Ты хочешь о ней поговорить?
– Я не хочу, чтобы мне было больно, – тихо сказала я, глядя в свою чашку.
Рон наклонился вперёд.
– Почему тебе будет больно? – спросил он.
Я перевела взгляд на его лежащие на столе ладони. Господи, как же мне хотелось, чтобы он касался ими моей кожи.
Как можно было ответить на его вопрос, не озвучив очевидного факта? Потому что я люблю тебя? Потому что берегу себя для тебя? Потому что ты – единственный, кто имеет значение? Или, может, начать с того, что все эти чувства не взаимны?
Я почувствовала, как Рон дотронулся пальцами до моей щеки. Едва ощутимое касание, которое сводило с ума и заставляло мир кружиться вокруг. Словно только мы двое статичны, а всё окружающее нас пространство вихрем закручивается, создавая хаотичный фон для того самого важного, что происходит между нами.
– Посмотри на меня, Мэл. – Слова скатывались с его языка таким голосом, каким обычно соблазняют. Сводят с ума и разрушают твой мир.
Мой взгляд невольно поднялся к его лицу. На меня смотрели изумрудного цвета глаза. В проникающем в кухню солнечном свете цвет был как будто чистейший минерал с вкраплениями светло-коричневых пятнышек. Поразительной глубины глаза и невероятно пронзительный взгляд. Как будто он сканирует твой мозг.
– Поговори со мной, – попросил он.
– Мы уже говорили на эту тему тогда у бассейна на день рождения Джеммы.