– Что ты предлагаешь? – спросила Сибилла.
– А у нас нет выбора, – Тим неожиданно усмехнулся. – Чтобы что-то предлагать! Сдаваться нам нельзя. Купить свою свободу не получится…
– О! – вставил Бегун. – Ты начинаешь умнеть, Книжный Червь!
Книжник отмахнулся.
– Кто б говорил! В общем, так… Пробуем запустить паровоз. Не получится – с боем прорываемся на дрезине.
– На дрезине нас догонят, – резонно заметил Бегун. – Лошади медленнее бегают, чем эти живодеры по тоннелям. И надо еще расчистить путь от камней. Стену-то ты взорвал, но проехать там без расчистки…
– Вот и займись, – приказал Книжник вставая. – Твоя задача расчистить путь и переставить дрезину сюда…
Он указал рукой, куда именно.
– …впереди паровоза.
– Лекарство? – Бегун тоже поднялся, поправляя ремень автомата.
– Перекладываем в тендер перед самым отъездом.
– И еще один вопрос…
Бегун потер грязную шею и поморщился.
– Я не уверен, но у меня уже с полудня не те ощущения… Похоже, мне нужен укол.
Книжник на миг задумался, но посчитал быстро:
– Шесть дней?
Вождь покачал головой.
– Пять с половиной. Я думал, что лекарство понадобится только завтра.
Они посмотрели друг другу в глаза и, похоже, поняли друг друга без слов.
– Если это не случайность, – сказал Тим. – То…
– Думаю, это не случайность, – Бегун криво усмехнулся. – Беспощадный любит меня. Не хочет отпускать. Скоро будет пять дней. Потом четыре. А потом – погребальный костер…
Книжник едва не сказал: «Мне жаль…»
Но все-таки промолчал.
На то, чтобы поставить паровоз под пары, ушел весь световой день.
В горах темнеет быстро, так что Книжник и опомниться не успел, как вокруг поезда сгустились сумерки. Разводить костры Бегун сразу же отсоветовал: оказаться в круге света, когда вокруг беспросветно темно, – это все равно что по собственной инициативе стать мишенью. Получить камнем в висок не хотелось совершенно, поэтому Сибилла, устроив бэбика под боком, залегла на угольной куче в тендере, а Бегун и Книжник, пристегнув острозубую к одной из труб пластиковой стяжкой, остались в кабине.
Никаких особых преимуществ такая диспозиция не давала, но оставалась надежда, что люди Долины не станут крушить священный для них состав и не захотят убивать Хранительницу.
Во тьме то и дело раздавались бубнящие голоса, звучали шаги, несколько раз к поезду приближались факелы, но Сибилла поднимала автомат, и факельщики бросались наутек, не дожидаясь выстрела. В общем, между противоборствующими лагерями установилось хрупкое перемирие, готовое в любой момент превратиться в кровавую бойню.