В носовой части, сразу за рубкой, не хватало части палубного настила, и саму рубку как будто погрыз какой-то великан. С одного борта непогодой сорвало листы обшивки, но даже в нынешнем, совсем плачевном виде судно представлялось сравнительно надежным убежищем. Во всяком случае скоротать ночь под прикрытием его искалеченных бортов показалось Книжнику удачной идеей. Уж куда как более удачной, чем заночевать на дрезине, торчавшей прыщом посреди нефтяного моря.
Он взобрался на борт судна с ногами и просигналил фонариком. Его могли не рассмотреть – черного на черном фоне, – а он прекрасно видел дрезину в ярком лунном свете, заливавшем каждый дюйм раскинувшейся вокруг равнины.
Книжник сел, привалившись спиной к липкому бугристому железу, и стал ждать. Ждать пришлось недолго. Сначала он услышал, как чавкает под ногами бредущих нефтяная жижа, потом вполголоса выматерился провалившийся по колено Бегун, захныкал и умолк потревоженный бэбик.
– Ты тут? – прошептал вождь.
– А где мне еще быть? – отозвался Книжник. – Чего ты шипишь, как дохлый снейк? Тут ничего живого на много миль вокруг! Никто тебя не услышит.
– Беспощадный их всех забери! – прорычал Бегун, вскарабкиваясь на палубу. – Я лучше орать не буду. Если мы сюда дошли, то почему бы еще кому-нибудь не дойти?
Он склонился над проломом, Книжник встал рядом с ним, и они за руки втащили на палубу Сибиллу.
– Нет тут никого, – сказала она, отряхивая со ступней сгустки. – Кричи не кричи! Вот и ответ, почему люди Долины сюда не ходят. Нечего тут искать. Ништяки?
Жрица хмыкнула.
– Какие уж тут ништяки! Все мертвое… и давно.
– Тогда, – спросил Бегун, сбрасывая с плеч рюкзак, – куда мы идем? Что ищем, если там все мертвое? Хотим сдохнуть первыми?
– В любом случае, – сказал Книжник упрямо, – обратной дороги у нас нет. Или ты хочешь вернуться в Парк?
– Зашибись… – ухмыльнулся Бегун. – Клевый вариант. Меня там заждались. Встретят похлеще, чем тебя, – приветом в лоб… Фонарик дай, умник, – попросил он, шаря внутри рюкзака. – Присветить надо. Я тут немного хавки прихватил… Чтобы мы ночью животами не урчали с голодухи.
Он поежился.
– Холодает? Или мне кажется?
– Холодает, – кивнула Сибилла. – Ночью будет совсем холодно.
Она выдохнула, и Книжник увидел, как из ее губ вылетает едва заметное облачко пара.
– Учтите, – предупредил Бегун, продолжая рыться в рюкзаке. – У нас жратвы еще на день. Ну, на два, если экономить. И воды дня на три. Если руки не мыть…
Книжник посмотрел на свои руки. Совершенно черные. Без единого светлого пятна.
– Уже можно и не мыть…