Вечерний рацион был скуден: древняя, как сам Беспощадный, лепешка, три куска солонины с откровенным душком, вода в мятой пластиковой бутылке да горсть сушеных болотных ягод. Не разжиреешь.
Они уселись на сравнительно чистом куске палубы и молча поели, а потом запили ужин водой, передавая бутылку по кругу.
– А что если там, на берегу, – Сибилла кивнула в сторону Оушена, – действительно ничего нет?
– В смысле? – удивился Книжник. – А что там должно быть? Там Оушен. Мы идем к Оушену. Будем искать лодку. Или построим плот. Там видно будет… Я же никогда там не был… Откуда мне знать, что нас ждет?
– Это понятно, – жрица приложила бэбика к груди, и он, не просыпаясь, вцепился в сосок губами и с аппетитом зачмокал. – Мы просто идем к Оушену. Это же вода? Много воды? Тысячи миль воды! И все… Как можно отыскать неизвестно что неизвестно где, да еще и вплавь?
– Точняк, – кивнул Бегун. – Просто очень много воды. Даже если эти гребаные челоеды говорят правду и где-то в Оушене есть остров олдеров, нам до него не доплыть никак. Нам нужен корабль…
Он стукнул кулаком по палубе.
– Что-то типа этого не подойдет, – уточнил он, – утонет нах… А если и не утонет, то такое здоровое корыто – не гребная лодка. Как им управлять? Гм… Книжник, ты сможешь грести на большом корабле?
Тим покачал головой.
У него не было ответов ни на один вопрос. Впереди их ждала полная неизвестность. Возможно, смерть. Или плен. Или увечья. Но это ровным счетом ничего не значило. Потому что другого варианта на сегодня не существовало.
– На что ты надеешься? – спросила Сибилла у Книжника серьезно. – На милость Беспощадного?
– А он бывает милосерден? – ответил он вопросом на вопрос. – Что-то я такого не припомню…
Он помолчал, сделал еще один небольшой глоток из бутылки.
Вода отдавала нефтью. Здесь все отдавало нефтью, даже лунный свет. Даже надежда была липкой, черной и хлипкой, как приютившая их палуба. Книжнику было страшно. Как перед прыжком с крыши небоскреба в Тауне, когда он стоял перед пропастью с крыльями за спиной. Сегодня ситуация была не лучше, а может быть, и хуже, чем тогда.
Тим едва слышно выдохнул, переводя дух. Его голос должен звучать уверенно. Нельзя, чтобы спутники почувствовали его страх.
– Нет, Сибилла. Я надеюсь только на нас. На свои знания, на ваш опыт и на наше общее везение…
Он замолчал.
Надежда на везение… Как же смешно это звучит! И как страшно, что сказанное – правда.
Ночь была абсолютно тиха. Над мертвой глянцево-черной равниной не летали птицы, не жужжали насекомые. Земля давно умерла под слоем жижи, исторгнутой из недр. Умерли люди, населявшие эти места. Умерли растения и животные. На многие мили вокруг не было никого, кто мог бы протянуть им руку, помочь.