Тиму подумалось, что если бы не беременность, то она бы уже обязательно попробовала его зарезать. Жрицы умели орудовать клинком. Они были воспитаны для того, чтобы убивать. И от спасенной им герлы пахло не только потом и кровью, но еще и холодной, расчетливой жестокостью, как от Айши. Сука той же породы, как сказала бы Белка. Просто Книжник сейчас был ей нужен на время, пока они не выберутся из передряги. А как выберутся, то лучше не поворачиваться к ней спиной. К ней даже боком не надо поворачиваться, чтобы не получить нож под ребра.
– Я – Тим-Книжник, – представился он, чувствуя, как между лопатками пробегает неприятный холодок. – А ты?
– Я – Сибилла, младшая жрица Сити, одна из Четырех Матерей, – сказала она. – Послушай, Тим-Книжник из племени Парка. Ты выглядишь, как олдер, говоришь, как олдер, двигаешься, как олдер, а я верю тому, что вижу. Но мне плевать. Я отдам тебе свою дочь, как только она выйдет из чрева, и ты сможешь ее съесть, если захочешь. Только оставь мне жизнь.
Книжник вздохнул.
Спорить было не о чем, доказывать нечего. Пусть верит во что хочет!
– Зачем тебе жизнь? – спросил он печально.
– Чтобы отомстить, – отозвалась Сибилла и пустила лошадей шагом. – Зачем еще нужна жизнь?
– Ты чокнутый! – сказал Бегун со скорбью в голосе. – Ты ебанутый на полную голову… Ненормальный.
Он не кричал, просто смотрел на беременную жрицу грустными глазами. Вернее, одним грустным глазом. Второй еще едва виднелся под отечным веком.
– Ты кого привел?
– Ее зовут Сибилла, – представил спутницу Книжник, спрыгивая с ган-кара. – Сибилла – это Бегун. Бегун – это Сибилла.
– Все шутишь? – сказал Бегун. – Трахни меня Беспощадный! Почему я не убил тебя в Парке? Ну почему?
Тим помог жрице спуститься с козел.
– Потому, что не смог.
– Жалею очень.
– Нам надо уходить, – сказал Книжник, игнорируя издевки Бегуна. – Дальше поедем в кэрродже.
– Втроем? С беременной жрицей? – Бегун прищурился. – На ган-каре? Лучшее путешествие в моей жизни! Ты ей еще и автомат доверил?! Дай ей еще нож и снимай штаны!
Вождь с презрением посмотрел на Книжника и обратился к жрице:
– Скажи-ка мне, красотка, что бы ты сделала с нами, если бы поймала?
– Ты знаешь, – ответила жрица спокойно, разглядывая Бегуна.
Книжнику почему-то пришло в голову, что так разглядывают экзотическое насекомое перед тем, как раздавить. Ни злости, ни жестокости – исключительно познавательный интерес.
– Дурацкий вопрос, – она села на бетонную плиту, выставив вперед голые исцарапанные ноги. Живот лежал у нее на бедрах и, казалось, жил отдельной жизнью.