Тим помнил расположение основных помещений приблизительно: пять подземных этажей с перронами, четыре надземных – с магазинами, гостиницами, кинотеатрами, и густая сеть переходов, вентиляционных ходов и служебных коридоров, соединяющая все здания воедино. И сердце Стейшена – сам вокзал: огромное строение с ажурной крышей, которое Белка едва не развалила, подорвав несколько колонн.
Но Книжник вспомнил не только холод подземных вод, вонь переходов, мерцание костра в глазах Ханны и жар ее тела. Он вспомнил и юную охотницу за голубями, летящую с пятидесятифутовой высоты спиной вперед на бетонные плиты. Ее распахнутые от ужаса глаза, открытый в последнем крике рот и хватавшие пустоту скрюченные грязные пальцы с обгрызенными ногтями.
И лицо Белки – злые прищуренные глаза, сжатые в линию губы. Он называл ее убийцей, но в ту ночь на галерее она сделала спасительную грязную работу за двоих. Теперь придется выяснить, способен ли он сделать ее сам.
С каждым ярдом, что проходили лошади по замерзшей земле, Стейшен становился все больше и выше, давил на пассажиров кэрроджа своей громадой. Повозка тарахтела по шпалам одной стороной, Сибиллу и бэбика потряхивало, над лошадиными боками вился легкий парок. Бегун сидел рядом с Книжником, придерживая автомат на коленях, и молча шарил глазами вокруг, стараясь отыскать в развалинах снайперские гнезда. Книжник знал, что кэрродж давно держат под прицелом, и ждал, когда появятся встречающие. Найти замаскированные позиции здешних смотрецов было слишком сложной задачей для его глаз. Незваных гостей могли расстрелять сразу, еще до того, как они пересекут границу владений Механика, могли расстрелять, подпустив поближе, но Стейшен был настолько силен, что мог позволить себе убивать не торопясь.
Когда до въезда под купол основного зала осталось меньше ста ярдов, им навстречу по рельсам выкатился массивный стальной щит высотой со взрослого чела. За ним явно кто-то прятался, а кто – было не разглядеть. Впрочем Книжник понимал, кто может скрываться за щитом, да и Бегун тоже догадывался. Тим остановил кэрродж. Щит приближался медленно, было слышно, как постукивают колеса. Из узких прорезей бойниц на вновь прибывших смотрели автоматные дула.
– Не говори лишнего, – прошептал вождь, едва шевеля уголком рта. – Никому не верь.
Было тихо, только мерно дышали лошади.
– Положи автомат рядом, – попросил Книжник едва слышно. – И не дергайся.
Он встал во весь рост и поднял руки вверх, демонстрируя пустые ладони.
– Живите вечно! – крикнул он.
Его голос разнесся над замерзшей землей, нырнул под своды Стейшена и отразился многократным далеким эхом.