– Ты сильно расстроен гибелью Мартина? – тихо спросила она.
Робин медленно повернул к ней голову и посмотрел на Марианну глазами, которые утратили непроницаемость и почернели от боли.
– Расстроен? – переспросил он. – Мэриан, погиб один из моих самых близких друзей, и ты спрашиваешь, расстроен ли я?!
– Прости! – и Марианна в знак извинения поспешила положить ладонь на его руку. – Клэр сказала, что ваши отношения не были теплыми из-за…
– А! – холодно рассмеялся Робин, догадавшись, что недоговорила Марианна. Прижавшись затылком к стене, он закрыл глаза и довольно жестко сказал: – Клэр чересчур категорична. То ли в силу характера, то ли юных лет она делит мир на черное и белое и не видит иных оттенков. Она еще не понимает мужчин и ничего не смыслит в мужской дружбе. Невзирая ни на что, мы с Мартином все годы оставались друзьями и никогда не поступались нашей дружбой из-за глупой ветрености его жены.
Уперев локти в колени, Робин склонил голову на сомкнутые кисти рук.
– Если бы я был с ним рядом, если бы он послушал Джона и не уехал один, не дождавшись меня, ничего бы не случилось, и Мартин был бы сейчас дома в Шервуде, живой!
– Ты так уверен в том, что вдвоем вы бы отбились?
– Мы бы вообще не попали в засаду, – глухо ответил Робин, – а если бы и встретили ратников шерифа, то, конечно, отбились бы. Меня с детства воспитывали воином, Мэриан. А Мартин жил в Локсли обычной мирной жизнью, занимался своей мельницей и научился сражаться ровно настолько, насколько Вилл и я успели его научить. Немалому, но недостаточно, чтобы справиться одному при таком численном перевесе противников. Ему не хватило ратного умения и нужной реакции.
– Он смеялся, Робин. Смеялся так, словно не понимал, как близок к смерти!
– Прекрасно понимал, Мэриан! Потому и смеялся…
Марианна молча обвила руками плечи Робина и прильнула лбом к его лбу. Он потихоньку начал оттаивать в ее объятиях, расслабился и, наконец, ответно обнял ее.
– Прости, – теперь уже он попросил ее.
– За что? – удивилась Марианна.
– За то, что я позволил печали так захватить меня и тем самым опечалил тебя, – ответил Робин.
Марианна сжала ладонями его скулы и заставила Робина посмотреть ей в глаза.
– Тебе не за что просить прощения, – твердо сказала она, – у нас с тобой одни печали и радости на двоих.
Он улыбнулся и крепко прижал ее к своей груди, благодарно целуя в макушку.
– Сердце мое! – услышала она его шепот.
Вспомнив разговор с Клэренс и упреки подруги, Марианна захотела узнать, сможет ли понять ее Робин или осудит, как и его сестра, и она решилась рассказать ему, о чем они спорили. Она лишь умолчала о вопросе Клэренс, что сделала бы Марианна, будь на месте Мартина Робин, и о своем ответе на этот вопрос.