Она почувствовала себя беззащитной против притягательной силы его взгляда. Валлийская кровь, воспитание матери и бабки толкали ее навстречу ему, смывая горячим потоком память об уроках настоятельницы, твердившей ей в монастыре о греховности плотской любви и о строгости, которую должна проявлять девушка в обществе мужчины. Взяв руку Робина, Марианна поднесла ее к губам и, не отводя взгляда от его лица, благоговейно поцеловала его ладонь.
– Я твоя! Вся твоя – не только душой и сердцем, но и телом!
Услышав ответ, который он уже прочитал в ее широко распахнутых глазах, Робин улыбнулся и дотронулся губами до лба Марианны.
– Не бойся меня! – шепнул он и, легко поднявшись, потянул за собой Марианну.
Она встала, удерживая на груди соскальзывающую сорочку. Ласково усмехнувшись, Робин разжал ее пальцы, и единственный покров Марианны с еле слышным шелестом осел к ее ногам. Пламя очага осветило изящную и тонкую фигуру Марианны – прямые плечи, высокую грудь и тонкий стан, длинные стройные ноги – и разметавшиеся по плечам и спине волны светлых волос.
– Как ты прекрасна! – тихо воскликнул Робин, окинув Марианну медленным, пристальным взглядом с головы до ног. – Ты еще краше, чем я себе представлял!
При мысли о том, что он представлял ее обнаженной – такой, как видел сейчас, она залилась багровым румянцем. Робин еле слышно рассмеялся и, не позволив Марианне смутиться еще больше, легко вскинул ее на руки и понес к алькову. Откинув полог, закрывающий кровать, он сбросил на пол застилавшее ее покрывало и бережно уложил Марианну.
Она закрыла глаза, чувствуя, как обрывается в груди ее дыхание, и слыша шелест снимаемой им одежды. А когда попыталась вздохнуть, то соприкоснулась с его обнаженным телом и снова замерла.
Робин привлек Марианну к себе и, целуя ее в висок, шепнул:
– Открой глаза, любовь моя!
Она послушно открыла глаза и встретила его взгляд, полный любви и нежности. Он молча смотрел на нее, ласково гладя по разметавшимся локонам, и она постепенно расслабилась. Он смотрел на нее так, словно знал все ее смятенные в эти минуты мысли и чувства, и его спокойствие передалось Марианне.
– Ты знаешь, как это происходит? – спросил Робин. – Должна знать, раз тебя обучали медицине.
Марианна положила ладонь поверх его запястья и, помедлив, призналась:
– Видишь ли, мне казалось, что знаю. Но сейчас я совершенно не понимаю, что мне следует делать!
– Ничего, – ответил Робин, – просто доверься мне.
Она кивнула, но он прочитал в ее глазах немой вопрос.
– Хочешь узнать что-нибудь еще? – ласково спросил он, не сводя с нее глаз.