Слушая его, Марианна против воли вспомнила монастырские наставления, и обещания Робина смутили ее.
– Женщина не должна испытывать телесное удовольствие, – возразила она, вызвав у Робина ласковую усмешку. – Правда же, Робин! Благонравная и добропорядочная женщина должна уступать мужчине, не обнаруживая при этом свойств, присущих…
Она помялась, пытаясь найти слово попристойнее.
– Девкам, – помог ей Робин, чем окончательно вогнал Марианну в краску. Снова рассмеявшись, он прижал ее голову к своему плечу и глубоко вздохнул. – То правило, о котором ты говоришь, всего лишь оправдание мужскому эгоизму. Меньше всего я желал бы заключать в объятия ледяную статую. Я хочу, чтобы ты любила меня, и знаю, что твоя любовь возрастет, если я научу тебя разделять со мной наслаждение нашей близостью.
Тесно прильнув к Робину, Марианна сладко зевнула, как котенок.
– То, чего ты хочешь, является обратной стороной того же эгоизма, – сказала она и услышала в ответ жаркий шепот, когда Робин прижался губами к ее виску:
– Ты права, мое сердце! Я намерен привязать тебя к себе так крепко, как только могу!
Наступивший день был наполнен радостью и весельем. Втроем с Клэренс они читали книги, Марианна играла на лютне и пела, но вечером, когда закончился ужин и Клэренс ушла, все вдруг изменилось.
После ухода сестры Робин не спешил увлечь Марианну в постель. Никуда не торопясь, он сидел возле камина, пил вино, и по его отрешенному взгляду Марианна поняла, что он ушел глубоко в себя.
– Что не так, милый? – спросила она, не выдержав тягостной тишины.
Робин поднял глаза на нее, долго смотрел, потом отставил кубок и сказал:
– Я хочу поговорить с тобой, Мэриан.
Она хотела устроиться возле камина рядом с ним, но он остановил ее, вскинув руку в запрещающем жесте, и указал на кресло возле стола.
– Сядь туда. Разговор серьезный, и мне нужна ясная голова.
Марианна послушно села там, где он велел, и обратила на Робина вопрошающий взгляд.
– На рассвете я вернусь в Шервуд, – сказал Робин, пристально глядя на Марианну.
– Да, – эхом слетело с ее губ, и глаза Марианны подернулись грустью.
То, что он сказал дальше, заставило ее забыть и о грусти, и о любых романтических настроениях.
– И я хочу, чтобы ты ушла вместе со мной.
Она выпрямилась и внимательно посмотрела на него, ответившего ей таким же очень внимательным, неотступным взглядом.
– Почему ты ничего не сказала мне о том, что у Роджера Лончема вот-вот окажется в руках приказ принца, который обяжет твоего отца отдать ему тебя в жены?
– Я не хотела волновать тебя, – ответила Марианна.