– Я люблю его! – сказала Марианна, глядя на отца непреклонными глазами, хотя ее сердце больно сжалось от возмущения и упреков сэра Гилберта. – Его любовь для меня дороже всего на свете, и она не роняет моей чести ни в малости!
– Его любовь? – повторил Невилл и неодобрительно покачал головой. – Значит, он открыл тебе свое сердце. А ведь я просил его уйти с миром, не тревожа твоей души! И лишь потом понял, что он ничего не пообещал в ответ! Я и сам поддался его обаянию. Ведь это из-за него я разрешил тебе не брать охрану на прогулки по лесу. Он дал мне слово, что в Шервуде ты всегда будешь в безопасности. Бог мой! – Невилл горько рассмеялся. – Не знаю того, кто смог бы избежать власти его слова или взгляда! Поэтому я и боялся за тебя, и теперь вижу, что не напрасно!
Остановившись перед Марианной, он смерил ее тяжелым взглядом, и слова, размеренно падавшие с губ Невилла, прозвучали приговором ее надеждам:
– Ты выйдешь замуж за сэра Ричарда, Марианна. И все мысли о лорде Шервуда ты выкинешь из головы сегодня же! Сейчас!
Марианна высоко вскинула голову, и ее ответный взгляд обжег Невилла.
– Я никогда не перестану думать о нем! – с вызовом прозвенел ее голос. – Я не могу стать женой сэра Ричарда – мое сердце отдано Робину, и только ему!
Само имя лорда Шервуда подействовало на Невилла как удар. Задохнувшись от возмущения упорством дочери, сэр Гилберт гневно воскликнул:
– Марианна, я не слышал этих слов! Через неделю ты обвенчаешься с сэром Ричардом. Молю Бога и надеюсь, что благоразумие не изменило тебе, и вы не зашли дальше слов и поцелуев! Если окажется так, что ты опозорила мое имя, и муж вернет тебя, клянусь, я… Я не знаю, что с тобой сделаю! – с угрозой закончил он.
Побледневшая, но спокойная Марианна смотрела на отца, думая о том, что после его угрозы ей остается только одно: сказать правду. Гнев отца угнетал ее, но тогда она станет свободной от лжи, предотвратит брак с Ричардом Ли и покончит с нерешительностью, в которой упрекал ее Робин. Что бы ни предпринял сэр Гилберт, она сумеет убежать из Фледстана в Шервуд, где ее примет Робин, и в ее судьбе все станет наконец так, как и должно быть.
Сэр Гилберт, в душе боясь признания, которое – он видел! – было готово вырваться из решительно приоткрывшихся губ Марианны, торопливо вскинул руку:
– Дочь! Молчи!
Мгновение отец с дочерью смотрели друг другу в глаза, после чего Невилл неожиданно мягко сказал:
– Я не хочу ни ссориться с тобой, ни наказывать тебя. Есть причина, по которой мы можем решить дело миром. Я не хотел тебе говорить об этом сегодня, но, вижу, придется, – он помедлил, словно колебался в принятом решении, потом глубоко вздохнул и сказал с прежней мягкостью и даже сочувствием: – Марианна, прости меня за то, что я сейчас опечалю тебя и, очевидно, глубоко! Сумей справиться с этой печалью и подчиниться моей воле, раз твои чувства к лорду Шервуда – единственное препятствие к замужеству с сэром Ричардом.