- Как жаль, что я не говорю по-итальянски, - простонал мой компаньон. - Но ведь всегда найдется возможность заставить себя понять, когда у тебя есть монета и возможность тратить ее, не правда ли, девочка? - спросил он, лаская декольте девочки Барбары.
Она извивается. Видимо, ей нравятся драчуны, забияки, Гаргантюа, силачи, подлецы. Она доказывает это, положив свою красивую головку на плечо Храбреца. Он прямым ходом отправляется на седьмое небо без лестницы. Стеклянный взгляд, рот, искривленный в экстазе, ласкающая рука: он ощущает мгновения невыразимого блаженства.
Я подумал, что, когда маркиз появится и увидит, что здесь делается, с ним будет истерика. Два кризиса в большом спектакле - это слишком много, и я твердо решил пресечь битву в самом начале.
Но мои опасения были напрасны. Когда ди Чаприни вернулся, он улыбнулся при виде парочки, сидящей щекой к щеке.
- Капитан, ваш друг очень понравился Барбаре, - сказал он.
Я должен был догадаться, что он не устроит истерики из-за девочки. Он приходит с ней ради фасада. Она служит для него ширмой.
- А что касается наших небольших дел, то в каком они положении? спросил я его.
- Ну что ж, я думаю, что смогу дать вам некоторые указания, - уверил меня маркиз.
- Правда, монсиньор?
- За столом слева от оркестра сидит пара, вы их видите?
- Превосходно, маркиз.
- В ту ночь, когда мы ушли отсюда, Градос и я, эта пара последовала за нами по улице.
- Интересно, ну а потом?
- Донато обернулся, и сделал это еще несколько раз до того, как мы сели в машину. Он сказал: "Поторопимся". Он казался испуганным и обеспокоенным.
- Почему же вы ничего не рассказали мне об этом случае, когда я приходил к вам?
- У меня это выскочило из головы, только теперь, увидев эту пару здесь, я вспомнил...
- И что же произошло?
- Ничего. Но в течение всего пути отсюда до моего дома Донато не переставал смотреть в заднее стекло. Приехав ко мне, он попросил у меня разрешения воспользоваться моим телефоном, и как раз тогда он и вызвал синьору Кабеллабурна.
Когда он закончил свой рассказ, пара, о которой он говорил, поднялась с места.
- Маркиз, - сказал я Умберто, - вы можете одолжить мне вашу машину?
- У меня есть "феррари". Но, знаете, это взятый напрокат, сломанный автомобиль.
- А у нас, - прохрипел я, - когда не хотят дать машину, говорят, что машина как женщина: ее не одалживают. Но для вас, как я вижу, это непонятно, так как вы не ревнивы.
Действительно, Беру держал Барбару в своих объятиях, сжимая ее своими мощными лапами и прижимаясь к ней щекой.