– Я работала в эскорте до того, как познакомилась с тобой.
– Это… Проституткой?
– Да, Каспер, – смеюсь я. – В жизни всякое дерьмо случается. Исход у всех один и тот же, просто прими эту болезнь, как этап. Этап, который ты принял, новая особенность. И живи дальше.
– Но почему ты работала проституткой? – он стучит стаканом по столу. – Тебя били за это?
– Это глупые стандарты, – я улыбаюсь ему. – Я работала из-за того же, из-за чего ты снимался в порно. Нужны были деньги.
– И долго?
– Пять лет.
– Нихрена, – он выпивает еще один стакан. – Тебя там не силой держали?
– Нет, я сама хотела, – я снова смеюсь. Мне приходит смс. По смс мне должны были сообщить мой результат. Я смотрю на потухший экран.
– Включай, блин, Нилу! Не выжидай время, – он, смеясь, отбирает у меня телефон и смотрит смс. Его смех медленно затухает, в комнате начинает появляться тишина. Лишь секундная стрелка часов тикает и напоминает о времени. Каспер смотрит на меня и отдает телефон. Он обнимает меня, крепко-крепко-крепко, не собираясь выпускать. Парень целует мне плечо, а затем, уткнувшись, снова начинает плакать. – Прости меня, Нилу. Я ни за что не хотел, чтобы это случилось с тобой.
Он продолжает держать меня в объятиях. Я держалась, мне казалось, целую вечность. Вечностью застывших пяти минут. Я обнимаю его, по моему лицу катится одна, горькая и сжигающая мою кожу, слеза. Одна слеза, которая обожгла меня всю изнутри. Она была единственной.
Через какое-то время мы поженились. В болезни и здравии, так сказать. В нашем случае, только в болезни, иногда и в здравии. В маленькой церкви, где-то в пригороде, нас расписали, и мы поклялись любить друг друга и быть верными до самой смерти. На нем была клетчатая рубашка, а на мне платье в ромашку. Любовь, такая незаметная, подкралась ко мне. Я влюбилась в Каспера. Мы записались добровольцами в клиники, чтобы на нас тестировали новые препараты. Каспер откуда-то притащил буклет из социальной поддержки ВИЧ-позитивных. Мы записались в группу поддержки ВИЧ-зараженных и ходили туда по пятницам и воскресеньям первой и третьей недели каждого месяца. Люди рассказывали там свои истории, нет, не о сексе. О семье, любви, жизни. Люди заводили детей, будучи ВИЧ-позитивными. Деткам повезло, они, всегда, были ВИЧ-отрицательны. Там почти не говорили о сексе или наркотиках. Лишь иногда, когда мы отвлекались от позитивного общения с друг другом, когда вспоминали, что рядом с нами, крепко взявшись за руку, идет болезнь.
Каждую пятницу активистка Мэри и ее муж говорили одну и ту же речь, для новеньких. Скрип за скрипом, дверь раскрывалась, и приходили новые люди. Молодые девушки, старики, мужчины со строгими портфелями и женщины в мехе и кожаных сапогах. Всех нас объединяла мерзкая правда, которую мы никогда не озвучивали.