– Жаль, так бы и у нее были красивые сережки… Я сильно похожа на маму?
– Да, очень похожа, – сказал папа, – особенно глаза. Красивее глаз твоей мамы – только твои глаза, Настена.
Девочка обняла папу, а он взял ее за плечи и серьезно посмотрел в ее темно-карие очи.
– Доченька, – сказал он, – запомни, что, когда придет плохое время, а оно придет, и ты поймешь это, прячь и сережки свои, и колечки, и браслеты с цепочками золотыми. Все прячь надежно и никому не показывай. Они однажды тебя выручат.
– Когда, папа?
– Однажды, милая, однажды…
Настя плакала. Нет, она не спала. Это не было сном. Это было воспоминанием из детства. Она потрогала себя за уши: сережки с настоящими изумрудами были в них продеты. Здесь их можно не прятать.
***
К зиме все чаще стали слышны автоматные очереди – партизаны в лесу выходили на охоту.
– Немцы! – закричала Татьяна, глядевшая той ночью в окно.
Несколько удивленных фрицев забрели на территорию усадьбы.
– Was brauchen Sie? (Что вам нужно?) – спросила Ягарья, вышедшая на улицу в ночной рубашке, несмотря на то, что уже лежал первый снег.
Фрицы, их было трое, наставили на женщину автоматы. Эти немцы раньше в усадьбу не захаживали.
– Wer bist du? (Ты кто?) – спросил один из них. Было темно, Ягарья никак не могла поймать их взгляды.
– Ich bin die Herrin dieses Nachlasses, Frau von Meyer. Ich bin deutsch (Я – хозяйка этой усадьбы, фрау фон Майер. Немка).
Удивленные немцы переглянулись между собой. Да, перед ними была немка, вне сомнений – она идеально говорила по-немецки.
– Was brauchen Sie? – повторила женщина.
– Gibt es hier Russen? (Здесь есть русские?) – спросил один из солдат, не зная, что говорить. Однако дула автоматов никто из них не опустил.
– Es gibt Aber nur Frauen und Kinder. Und sie stehen unter meinem Schutz (Есть только женщины и дети, но они под моей защитой), – сказала Ягарья.
Немцы принялись перешептываться.
– Sie können das Haus betreten (Можете войти в дом), – сказала им Павловна.
Один уже было шагнул в сторону крыльца, но другой одернул его.
– Woher wissen wir, dass sich Partisanen nicht dort verstecken? (Откуда нам знать, что там не прячутся партизаны?) – сказал он. – Bestellen Sie das Mädchen, das aus dem Fenster schaut, um uns zu essen zu bringen. Wenn Sie nicht auf Deutsch gesprochen hätten, hätte ich Sie schon getötet (Прикажи той девке, что смотрит в окно, принести нам еды. Если бы ты не заговорила по-немецки, я бы уже убил тебя).
– Татьяна, принеси господам еды. Я знаю, что у бабы Фени есть при себе буханка хлеба… – громко сказала Ягарья, не оборачиваясь к окну.