– Ты это знаешь точно или догадываешься? – спросила Настя.
– И то, и другое, – ответила Ягарья, глядя в глаза девушке. – Почти пришли. Глупо будет, если мы просто возьмем и выйдем посреди улицы.
– Мы даже не обсудили, как именно нам попасть в Гобики и забрать детей.
– То, что мы, не договариваясь, оделись одинаково, – сказала Павловна, – говорит о том, что мы обе примерно представляем, как это будет происходить. Положись на волю Божью, на мой подвешенный язык да на свои красивые глазки, – она подмигнула Насте. Настя заулыбалась в ответ. – Только помни, Настасья Петровна, случись что со мной – беги! Спасай себя и ребятишек. Я разберусь, а коли не разберусь – спасать меня не надо. Там уже каждый сам по себе, уяснила?
Настя не ответила ничего, только кивнула.
Уже стемнело. Они подошли вплотную к деревне. Крайний дом пустовал, и он такой был не один.
Крадучись, словно воры, две женщины вошли в Гобики. Откуда-то донеслась немецкая речь, а затем громкий смех.
– Как мы узнаем, где дети? – шепотом спросила Настя. Ягарья посмотрела на нее.
– Милочка, – сказала она, – я не только глазками стрелять умею. Уж, думаю, детскую душонку учуять смогу. Но пока только нехристей поганых чую.
Несколько десятков метров они прошагали за домами, прислушиваясь к зимнему вечеру. Наконец они дошли до того дома, в котором шумели немцы.
– Пьют, – шепнула Ягарья, издали заглядывая в окно, – пьют, а это плохо. С дуру пальнут и не заметят.
Вдруг она резко повернула голову вправо.
– Там девчушка, лет пяти, – сказала Ягарья, – а с ней сестренка… не такая мелкая, но и не взрослая. Они не одни. И им холодно.
– Идем? – спросила тихо Настя.
– Нет. Они ближе всех к краю деревни. Заберем их, когда будем уходить.
Раздался скрип открывающейся двери, кто-то вышел из дома. Высокий худощавый мужчина обошел дом и пристроился у голой яблони. Пока струя журчала, растапливая под собой тоненький слой снега, а руки были заняты, контролируя процесс, из-за спины немца раздался женский голос:
– Herr, ich brauche deine Hilfe (Господин, мне нужна ваша помощь).
Обернувшись, пытаясь быстро застегнуть штаны, мужчина лет сорока, раскрыв рот от удивления, увидел две пары глаз, которые пристально смотрели на него. Движения пальцев, что застегивали ремень, стали медленными и неточными.
– Wie kann ich dir helfen, gnädige Frau? (Чем я могу вам помочь?) – спросил он.
– Bring uns zu den Häusern, in denen die Kinder noch übrig sind (Отведи нас в те дома, где еще остались дети), – теперь уже приказным тоном сказала Ягарья Павловна фон Майер.
– Wie du sagst (Как скажете), – ответил фриц и, продолжая борьбу с ремнем, двинулся вглубь деревни.