– Я спросила, сколько патронов в его пистолете, а потом сказала, что он должен выпустить их все, кроме одного в тех, с кем пил в том доме. Последнюю пулю он должен пустить себе в голову. И, видимо, Ганс так и сделал.
– Я понимаю, что так надо, но это тяжело, правда? – спросила Настя.
– Очень. Не говори только бабе Фене, что на моем счету фрицев теперь больше, чем на ее. Чай, обидится старушка.
Настя улыбнулась, но улыбка ее была натянутой. Спина устала нести двухгодовалого ребенка, руки затекли, но она не подавала и виду, что ей тяжело. Остаток пути шли молча. А с первыми лучами рассвета показалась и Ведьмина усадьба.
В себя Зинаида Павловна пришла только тогда, когда перед ее носом поставили тарелку с горячей перловой кашей, от которой обжигающим ароматом парил сливочный запах.
– Где я? – недовольно и напугано спросила тетка, словно проснувшись
– Ты что, не помнишь? – спросила ее девушка, что сидела рядом.
– Олька, мы же дома были. Печка прогорала. Холодно становилось.
– А потом пришла Ягарья Павловна, – тихо сказала девушка.
– Ведьма что ли? – недовольно буркнула Зинаида.
– Тетя, – толкнула ее в бок Оля, – она не ведьма. Она забрала нас к себе.
– Как забрала?! – закричала Зинаида и встала со своего места. – Околдовала, значит?
– Сядь и успокойся, Зинаида Павловна, сядь, – спокойным, но властным голосом хозяйки сказала ей Ягарья, подходя к ним из другого конца дома. – Коли тебе каша наша не по вкусу, да тепло наше не греет костей твоих старческих, так вон она, дверь-то. Тебя никто не держит. Возвращайся домой и продолжай в окошко свое наблюдать, как фрицы деревню твою топчут. А ежели о племянницах своих думаешь, так сиди, жуй молча да не выступай тут. Ведьма, ни ведьма, околдовала или ты сама пришла – какая разница, когда дети твои в тепле и в безопасности?
Женщина сделала недовольный вид, но ничего в ответ не сказала, села на место свое.
– Ешь, тетя, – сказала Оля – молодая девчушка, некрасивая, неухоженная, но по глазам видно, что добрая.
– Где Женька? – спросила Зинаида племянницу.
– С другими детьми играет, – ответила та. – Ей здесь понравилось. Ешь, тетя, ешь.
– Не надо нас стесняться и уж тем более бояться, – сказала Ягарья, садясь напротив другой Павловны. – Меня зовут Ягарья Павловна, и я привела тебя, Зинаида, сюда только ради детей. Твоих детей. Если бы ты сразу отдала их нам, а не принялась бы чинить спор в то время, когда нас могли заметить, я бы тебя не забирала. Но мне пришлось. А, раз уж так вышло, то, Павловна, будь добра смириться и жить по моим законам, пока не закончится война.