– Тогда при чем здесь мы?
– При том. Позарез необходим надежный человек, который отнесет галоши к Готлибам. Для этого лучше всего сгодится какой-нибудь пацан. За ним менты следить не станут. Вот я и подумал о твоем мальчишке. Он – свой, не проболтается. Фургон будет находиться на Узбекистанской, рядом с трамвайной остановкой «Рыбсбыт» – в Комсомольском тупичке.
– Когда это нужно сделать? – тяжело вздохнул отец.
– Сегодня ночью, до рассвета. Готлибы не спят и ждут посыльного.
Я пулей соскочил с кровати:
– Арончик, папа, я готов!
От счастья я взлетел то ли на седьмое, то ли на восьмое небо. Вот оно – настоящее мужское дело, полное опасности и риска!
– А не подведешь? – суровым голосом спросил Арончик.
Я произнес клятву Олега Кошевого, которую помнил наизусть. «Торжественно клянусь беспрекословно выполнить любое опасное задание, порученное мне. Клянусь хранить в глубокой тайне все, что с этим связано. Если же я нарушу эту клятву, то пусть меня покарает суровая рука моих товарищей».
Арончик криво усмехнулся:
– Ну, гляди, «молодогвардеец». Как поёт у нас в Ташкенте в ресторане «Шарк» Эдик Калманович: «Ты еврей, а это что-нибудь, да значит». Я надеюсь на тебя. Живо собирайся, пока не рассвело, и дуй в Комсомольский переулок. Там увидишь мой мясной фургон. В кабине тебя будет дожидаться водитель Хуснутдин. Он передаст тебе коробку с макаронами. Под макаронами спрятаны галоши. Адрес Готлиба писать не буду, так запомни.
Я выскочил на улицу. Часы показывали три ночи. Я огляделся, чтобы убедиться в отсутствии «хвоста». «Хвоста» не оказалось, если не считать нашу дворовую собаку Розку. Я прогнал ее. Не хватало, чтобы она навела милицию на квартиру Готлиба.
Я бежал по улице и слышал, как под накладным карманчиком рубашки гулко бьется сердце. Я только одного не мог понять: на кой Арончику сдались левые галоши? Он что, рассчитывал найти двенадцать одноногих инвалидов? Уже потом цеховики мне объяснили, что левые галоши – это «левый» груз.
Операция прошла успешно. После «галошной» акции цеховики меня признали и даже стали уважать. В течение двух месяцев я выполнил еще несколько ответственных заданий. Арончик еще трижды поручал мне операции: «левые» женские плащи, «левые» мужские куртки на байковой подкладке и «левые» детские костюмчики. Пока Арончика не посадили. Вернее, не успели посадить – помог ему всё тот же председатель исполкома Валихон Кадырович Джураев, отмазавший меня от детской исправительно-трудовой колонии.
Теперь пора подробней рассказать и о Джураеве, и о «цеховике» – сапожнике дяде Науме.