– Есть иметь в виду!
Вестовой ушёл со стаканами.
За соседним столом химик Ивашов, отодвинувшись, чтобы было больше места, перебирал струны гитары, сперва медленно, негромко, потом уверенней. Веснушка рассеянно кивал, слушая.
– Люблю ходить подо льдами, – мечтательно вздохнул он. – Америкосы боятся туда лезть, для них арктический переход – уже подвиг. А мы люди привычные, нам ото льдов сплошная польза – никаких тебе гидролокаторов, следят только с воздуха, и то у них получается так себе.
– А заблудиться подо льдами не боишься?
– Кто – я? – уголки его рта хитро приподнялись. – Знаешь, почему я никогда не заблужусь?
Он повернулся к ней всем телом, и Саша вгляделась в его лицо с любопытством:
– Интуиция?
– Про интуицию болтают много, – он легонько стукнул пальцем по столу. – Чушь. Главное – уметь считать. Быстро. И не ошибаться. Тогда и с курса не сойдёшь, и маршрут сумеешь проложить лучше штабного. Многие боятся сложных вычислений, начинают мямлить, путаться. А я в училище всё, что связано с математикой, в первую очередь…
Он замолчал. Мягкий грудной голос Лёхи Ивашова в такт мелодии выпевал о том, как «гуляет красотка, подводная лодка – хозяйка морской глубины».
Песня, лёгкая, игривая, очень подходила его манере, тёплым ноткам в голосе. Ребята улыбались, чуть притопывали в такт.
Саша слушала, опираясь локтем о стол, мысленно подпевая. Дядя Слава любил эту песню, часто мурлыкал её под нос, собирая их с Сашкой в школу, ведя машину по спокойной дороге, бродя между магазинными полками.
– Блеск! – Паша Карцев хлопнул Лёху по плечу, едва он закончил. – А скажите, парни, на глубине гитара куда лучше звучит, чем на суше?
– Никакой, по-моему, разницы, – Лёха пожал плечами, спустил гитару с колен. – Споёшь?
– Пусть мой командир дивизиона споёт, – Паша повернулся к Артуру. – У него охуенно получается.
– Спою, – Артур рассеянно улыбнулся, принимая гитару. Пальцы пробежали по струнам – длинные, смуглые, крепкие. И ударили. Пальцы левой руки впились в гриф, зажимая лады.
«Уходим под воду в нейтральной воде.
А если накроют – локаторы взвоют о нашей беде…» Долгим тяжким выдохом, вибрируя, звеня, не срываясь в крик, застыв на самой грани.
«Спасите наши души! Мы бредим от удушья…»
– Ну ты нашёл, бля, что петь, – резко сказал Карцев. Саша вздрогнула, будто хлестнуло по лицу. Артур оборвал аккорд, поднял брови. Тёмные глаза блеснули.
– Не любишь Высоцкого?
– Я люблю Высоцкого, но нахуя такие песни петь на глубине ста метров? Других, что ли, нет?
– А по-моему, именно такие и надо петь, – Веснушка сердито глянул на него. – А перебивать того, кто поёт, вообще свинство.