Странное дело – инстинкты. Через пару часов, пытаясь восстановить хронологию событий, Климентий так и не мог объяснить, куда девался этот пришлый мужик. В тот вечер, несмотря на поиски, его так и не нашли в пределах Площадки. Лишь на следующий день, придя в себя Вика (вторая Вика) рассказала – обездвижив Глеба тяжелой затрещиной, Михалыч одной рукой поднял его, бросил на пульт, и, набрав код, отправил восвояси, в реал. Все это произошло в одно мгновение.
Потом Михалыч, не переставая взрыкивать, словно мешок, забросил Вику на плечо и, не разбирая дороги, перепрыгивая через препятствия так, что та быстро потеряла появившуюся было у нее способность взвизгивать от страха, потащил в «Берлогу». Там, не нагибаясь, он сбросил ее у почти погасшего костра и забился в углубление скалы, дрожа всем телом и вздрагивая от каждого шороха. Силы оставили его.
Услышав необычный шум, остальное народонаселение Площадки, которое в этот час отдыхало внутри пещеры, вяло потянулось к выходу. По одному появляясь из двери, они застывали у входа.
Удивительно, как быстро может отвыкнуть человек от суеты большого города, толп снующего люда, стад чадящих автомашин, всего этого скопища колес и моторов, искоса смотрящих и сканирующих тебя глаз, грозящих в любую минуту поглотить, низвергнуть с таким трудом завоеванных жизненных позиций и даже физически уничтожить. Теперь этот странный, некомфортный мир вновь материализовался перед ними в виде женщины, испуганно сидевшей у костра.
Живя уединенно, колонисты отвыкли от вида нормальных, цивилизованных людей. Существо, оказавшееся перед ними, производило странное впечатление. Оно казалась им какой-то пародией на человека, неким бескостным, студнеобразным созданием, обряженным в клоунское, неподобающее облачение. Никто с первого взгляда не узнал в нем Вику. Расслабленный месяцами естественной, патриархальной жизни мозг не то чтобы не помнил, какими они были совсем недавно, но воспринимал прошлую жизнь как призрачное видение, почти не имеющее отношение к реальности. Даже Вика (их собственная Вика), имевшая сейчас иную доминанту, устремленная вниманием вовнутрь себя, восприняла появление новой, абсолютно чуждой ей и будущему ребенку женщины как явление внешнее, мелкое, не имеющее к ней никакого отношения. Хотя черты показались знакомыми, но и это для нее не имело значения. Появившись в дверях и увидев причину переполоха, она даже не стала выходить из Берлоги. Неуклюже повернувшись в дверном проеме и придерживая руками объемный живот, она мелкими шагами удалилась в свою комнату, оставив мужчин разбираться с этим странным, докучливым инцидентом.