Полезно также упомянуть те конкретные случаи, когда (и как!) поэтесса доходила до конкретных имен в своей поэтической публицистике. 4 марта 2015 года Лина Костенко передала бойцам добровольческого батальона «Киев-1» несколько экземпляров своего сборника «Триста поезій» с автографами. А на титульном листе одной из книг написала не публиковавшиеся ранее строки:
І жах, і кров, і смерть, і відчай,
І клекіт хижої орди,
Маленький сірий чоловічок
Накоїв чорної біди.
Це звір огидної породи,
Лох-Несс холодної Неви.
Куди ж ви дивитесь, народи?!
Сьогодні ми, а завтра — ви
[137].
Но это все же, скорее, исключение (и как раз в качестве исключительности, особенно важное для запоминания). Для поздних сборников Лины Костенко, «Річка Геракліта» (2011), «Мадонна перехресть» (2011), характерна совсем другая интонация, что хорошо определил Иван Дзюба: «Якась згуслість, аж часом згіркість емоцій, і не так гострота, як благородна меланхолійність рефлексій»[138].
Химерна, важка, вибухова,
яку вже ніхто не спасе,
а може я тінь мого слова,
от тінь мого слова, і все.
А може я лиш аберація,
вібрація ритмів і рим,
а інше все — декорація,
полуда, гримаса і грим.
За цим тимчасовим фасадом,
де стільки любові й тепла, —
людиною, річкою, садом
я тільки у слові жила
[139].
Жила — и живет. Лина Костенко работает дальше. И мы ждем ее стихов и прозы. Что касается прозы, знаем чуть больше, чего ожидать. Роман о взаимоотношениях Украины с Российской империей; повести о Чернобыльской зоне. Впрочем, Лина Васильевна всё не торопится их публиковать. Когда ее спрашивают о сроках, отвечает байкой из жизни одной семьи. Там когда муж спрашивает «Который час, милая?», жена отвечает «Когда приготовлю, тогда и подам».
А что касается поэзии… Поэзия — всегда нежданна, неожиданна, «неповторна».
Ждём.