– Эти документы передал нам командир партизанского отряда «Норд-ост». Вчера вечером они уничтожили фашистскую разведгруппу у перевала Волчьи ворота. Обратите внимание вот на это удостоверение… – Холостяков показал Бурову, какое именно он имеет в виду: Рудольф Шнайдер, если я правильно прочитал его имя.
– Истинный ариец, – усмехнулся особист, рассматривая в окровавленных корочках фотографию немецкого солдата со светлыми волосами и крупными правильными чертами лица.
Холостяков положил рядом с Буровым ещё один конверт с документами, но уже на русском языке.
– А вот личное дело бойца бывшего триста пятого отдельного батальона морской пехоты Энделя Мэри. Это тот самый батальон, о котором вы с таким пристрастием расспрашивали меня на совещании у Котова… – как можно мягче напомнил каперанг. – Поставленный мною на Балке Адамовича он был почти полностью уничтожен в тяжелейших боях и ввиду невосполнимости потерь расформирован. Несколько десятков выживших сейчас находятся в госпиталях. Мэри – среди них.
– Как же они похожи друг на друга! – удивился Буров, продолжая внимательно рассматривать документы. – Этот ваш Мэри и Шнайдер, случаем, не близнецы?
– Мэри – эстонец, из семьи прибалтов-переселенцев ещё по столыпинской реформе. Его мать – коренная эстонка, а отец – наполовину немец. Эндель хорошо говорит и по-эстонски, и по-немецки. Перед самым началом войны он приехал из Красноярска, где обосновалась его семья, в Москву – поступать в университет на лингвистический факультет. После нападения немцев его направили в Одессу на курсы военных переводчиков. Пока добрался, в городе уже шли ожесточённые бои, никаких курсов не было. Записался в морскую пехоту и начал воевать. Так и прошёл с боями от Одессы до Новороссийска. По-хорошему надо бы давно отправить его на переводческие курсы в Ставрополе, но как же отправишь, когда каждый человек на счету.
– Интересно… – Буров ещё раз с изумлением сравнил два почти одинаковых лица на фотографиях в удостоверении и в личном деле. – А что вы от меня хотите?
– Вы долгое время служили в нашем посольстве в Берлине.
– Было дело, – кивнул Буров.
– У меня есть идея забросить Мэри на разведку в Новороссийск с документами Шнайдера. Не хватает кое-чего для полноты картины, – Холостяков постучал карандашом по карте. – Поможете прочитать трофейные документы, чтобы собрать установочные данные? Я, к сожалению, не знаю немецкого языка, а штатных переводчиков у нас нет.
– Боюсь, я знаю его ненамного лучше вас, товарищ каперанг, – признался Буров. – Видите ли, я занимался в Германии другими вещами, постоянно был занят. Было не до изучения языка.