По обочинам дорог неслись мутные потоки. Ямы и рытвины заполнялись свежими лужами, на тёмной поверхности которых вскипали пузыри, предвещая долгую непогоду. Крепкие порывы ветра осыпали тяжёлыми косыми струями дождя. По запаху стылой земли, холодным каплям, ударяющим в лицо, и безрадостному виду отяжелевших, нависших ниже, чем обычно, облаков Андрей чувствовал, что ненастная черноморская осень, короткая предшественница ледяной новороссийской зимы, уверенно вступает в свои права.
«Как они там сейчас? Переживут ли зиму? – терзался он вопросами. – Фашисты наверняка выгонят людей из домов, отберут дрова и продукты, как в прошлом году. Нельзя терять ни минуты! – подгонял он себя. – Необходимо спешить! Надо работать на пределе!»
Курортная геленджикская набережная, которую Андрей в последний раз видел до войны, изменилась до неузнаваемости. Она была сплошь заставлена побитыми в боях «виллисами» и армейскими грузовиками, заполнена моряками и снующими туда-сюда солдатами. В беспокойном море напряжённо выгибались длинные волны, приятно колющие взгляд блещущими иглами солнечных лучей. Вокруг многочисленных катеров и лодок, беззлобно толкаясь крыльями и озабоченно крякая, плавали чёрные дикие утки. Большие белоснежные чайки кружили над волнами, вырывая друг у друга из клювов куски хлеба, которые бросали им с бортов смеющиеся матросы.
Мастерская расположилась в оборудованном на скорую руку металлическом амбаре. Знакомые Андрею старые почерневшие станки, доставленные со спешно эвакуированного из Новороссийска «Красного двигателя», были установлены на новые деревянные станины, ещё светлеющие срезами свежеструганных досок.
– Здесь я тебя оставлю, – сухо проговорил немногословный парень. – Мне нужно обратно в штаб базы. Дождёшься старшего механика и поступишь к нему в подчинение. Думаю, найдёте общий язык. Он твой ровесник. Должен прийти через пару минут.
Адъютант пожал Новицкому руку и вышел на набережную, широко шагая длинными, как у журавля, ногами. Андрей долго провожал его взглядом, наблюдая через грязное замасленное стекло мастерской, как тот равномерно качает при ходьбе большой головой на тонкой шее.
Тем временем солнце, растолкав окрепшими лучами ранний утренний полумрак, оторвалось от горизонта и набрало силу. Дождь прекратился. Заметно потеплело. Море окрасилось в сочные изумрудные тона.
«Всё наладится! – подумал Андрей. – Выстоим! Обязательно!»
Железная дверь за его спиной нескладно загремела, послышались шаркающие шаги. Новицкий обернулся и ошарашенно уставился на вошедшего. Он сразу узнал это длинное, осунувшееся, плотно сложенное из острых костей лицо. Тот, в свою очередь, тоже не сводил с Андрея немигающего, до невозможности изумлённого взгляда близко расположенных к переносице глаз.