– Даже думать нечего, – Рубио уже справился со своей порцией и отложил ложку. – Жандармы вместе с чистыми вышли против толпы, и устроили стрельбу и очищение.
– Во-во, вижу, что опыта вам не занимать. – Покивал Северин. – Под пятьсот человек положили, остальные разбежались. Если б они на этом остановились, все бы заперлись по домам и сидели бы там, боясь к дверям подойти. Чистые останавливаться не захотели. И пошли спиры прочесывать нижнюю часть. Очищали всех, и правых, и виноватых. Пепел по улицам летал. Там такой бардак был, что теперь уж никто не скажет, сколько было убитых на этом этапе, но много. Гораздо больше, чем пятьсот человек. Только просчитались чистые и жандармы. Заводские привыкли вместе жить, вместе с проблемами справляться. Как стало понятно, что нас поодиночке передавят, народ собрался. В общем, десятка четыре чистых мы повыбили, и жандармов с полсотни, когда они на помощь святошам пришли. Ну и результат – пять тысяч бунтовщиков в нижней части Памплоны. У властей нет сил, чтобы нас разбить, мы, соответственно, тоже только и можем, что сидеть тут и ждать неизвестно чего.
– Что, прям совсем никаких идей нет? – поинтересовался Рубио. Как-то даже не верится.
– Ну… – Северин замялся. – Ты как, ребятам своим доверяешь?
– В том, что они не побегут пересказывать твой разговор официальным властям и церковникам уверен полностью.
– В общем, есть кое-какие наметки. – Центурион замолчал, посмотрел в окно, тоскливо вздохнул и продолжил: – Так-то сидеть бессмысленно. Рано или поздно нас прижмут. Ну, посоветовались мы между собой. Между активными гражданами, в общем. Решили, надо какие-то мосты наводить. Не с властями, конечно, хотя и такие предложения были. Так, в порядке бреда. Все равно большая часть понимает – нас уже списали. Повезло, что мы отпор смогли дать, но это только отсрочка. В общем, заслали мы гонцов по соседям. Тем, про кого слышали, что у них тоже бунтуют. Решили, что надо как-то договариваться, объединяться. Отправили гонцов. Бильбао, Логроньо, Бургос, Сорию. Разузнать, как там, ну и как-то предложить объединиться. О взаимопомощи в общем, и сотрудничестве поговорить. В Леон еще, но там пока не вернулись люди. Может, и не вернутся уже. – Центурион помрачнел, но продолжил. – Договорились. Не со всеми. Кое-где и не с кем договариваться, не организовались люди. Из Сории парни еле ноги унесли. Там волнения подавили. Напрочь. В городе вообще никого не осталось, ни правых, ни виноватых. Только скелеты и пепел на улицах, слоем, и жандармы с чистыми шастают. Пока лучше всего в Бильбао. С ними и договоренности получилось наладить, может, поэтому. В общем, решили пока без государства обходиться, и без квот. Они нам уголь и руду, мы – металл. У нас, в принципе, и производство оружия наладить можно, спецов они обещали прислать. А взамен, понятно, защититься помогут. Ну и в целом, они и с другими бунтующими городами договорились, так что с продовольствием тоже помогут, только продержаться пока все наладится. Но думаю, продержимся – народ готов затянуть пояса, потому что назад дороги нет, большинство это понимает. Были уже те, кто сомневался – целыми семьями каяться уходили. Их даже очищать не стали – так расстреляли.