– То есть в городе вы все-таки бываете, – хмыкнул Мануэль, – раз уж знаете, кого расстреляли, кого нет.
– Ну да, – пожал плечами здоровяк. – Что тут удивительного? Мосты все перекрыты. Но речка-то у нас – не Стикс, перебраться несложно. Пробираются ребята иногда. Вон, даже прессу читаем, – центурион вытащил из кармана штанов свернутую в несколько раз статью, бросил на стол. – Прочитаете, если захотите. Судя по тому, что пишут эти акулы пера в стране все хорошо, но окраины немножко волнуются. Поскольку здесь нет оскорбления религии, умиротворяют нас гражданские власти, чистые только помогают. Каково, а?
– Угу, – кивнул старик, и повернулся к нам. – В таком случае, надо нам отсюда валить ребята, как считаете? И побыстрее.
Не знаю, как остальные, а я сразу сообразил, к чему ведет старый вояка. А вот Северин удивился:
– Это почему это?
– Потому что сначала я думал, что вы просто забыли о разведке. Это очень тупо, но ладно, что уж взять с идиотов вроде тебя, дорогой центурион. Однако про разведку вы не забыли, а значит, идиоты тут не только руководство, но и рядовые члены организации. Потому что за все это время ваши разведчики ухитрились не выяснить то, что стало известно нам стоило только оказаться в городе. Первый встреченный жандарм рассказал!
– Что рассказал? – Северин действительно хорошо знает трибуна – вместо того, чтобы разозлиться, он мгновенно собрался.
– Даже и не знаю, стоит ли рассказывать, – издевательски протянул старик. – Или уж пускай вы побудете в благостном неведении напоследок? – И заметив, что собеседник все-таки начал закипать, сжалился: – Ладно, не кипи. Говорят, через пару дней сюда прибывают боевые спиры чистых и жандармы. Количество и точное время, уж извини, мы для вас не узнали, но, полагаю, их будет достаточно, чтобы превратить в пепел всю заречную часть Памплоны.
Северин не стал задавать глупых вопросов, правда ли это и не шутит ли Рубио. Он поверил сразу – из здоровяка будто одномоментно выпустили воздух, так сильно он ссутулился и поник.
– Тогда мы обречены. У нас на пять тысяч «бунтовщиков», – центурион особо выделил это слово, – всего тысяча тех, кто условно может воевать. Я имею ввиду взрослых мужчин подходящего возраста. Из них где-то четыреста тех, кто знает, с какой стороны браться за оружие. Но это еще не самое смешное. Самое смешное, что вооружены из них меньше сотни. Такая вот у нас армия.
– Что, вы даже не можете организовать производство? – удивился старик. – У вас же тут, вроде, не только металлургический завод, но и механический?