– Стой, кто идет! – судя по отблескам фонарей, карабинеры принялись расходиться в стороны.
– Не стреляйте, – шепотом прошу я товарищей. В голову приходит удачная мысль, я поворачиваюсь к Кере: – Ева, попроси их, чтобы не стреляли. Жалобно.
Кера послушалась. На мой взгляд вышло не слишком убедительно, но жандармом хватило. Они ощутимо замедлились, сбавили шаг:
– Эй, девка, выходи. Ты там одна?
– Одна, добрый доминус, – Мне приходится буквально работать суфлером, шепотом наговаривая ответы. – Я заблудилась, и подвернула ногу.
– Вот дура, – злится жандарм. – Что тебя ночью в поле-то понесло?
Придумывать ответы на ходу не так-то просто.
– Родители выгнали, – ненатурально всхлипывает девушка. – У меня любимый в соседней деревне… Узнали, что непраздна и сказали идти туда, где нагуляла…
– Тьфу, дура и есть. Сказано же по всем деревням, чтобы по домам сидели. Куда ее теперь тащить?
– Нечего ругаться, рядовой! – шикнул другой голос. – Нарушительницу поймали? Поймали!
– Да какая нарушительница… – начал было солдат, но его прервали:
– А такая! Сколько отсюда до чугунки знаешь? Наверняка под поезд намеревалась броситься. А то и вовсе, злоумышляла что. А тут мы ее поймали. Чуешь, чем пахнет?
– Слушай, сержант, а ведь ты голова, – послышался третий голос. – Этак мы и премию можем получить за поимку бунтовщика, злоумышлявшего против республики, жандармерии, а то и чистой церкви?
– Я вам о том и говорю, идиоты, а до вас все никак не дойдет!
Обсуждая предстоящую премию жандармы на месте не стояли – брели на голос Керы, которая не забывала повизгивать и похныкивать, да при этом еще и смещаться то и дело на несколько шагов то в одну, то в другую сторону. В результате этих сложных маневров, жандармы, растянувшиеся было в цепь, собрались в неопрятную кучку, и теперь приглушенно матерясь рыскали толпой в поисках неуловимой девчонки. Мы с повстанцами тоже не сидели на месте – расползались в стороны, стараясь пропустить синемундирников к Кере.
Хорошо, что жандармы оказались такие алчные, да еще не постеснялись сообщить о своих намерениях. Иначе, боюсь, ребятам труднее будет решиться напасть на ничего неподозревающих карабинеров. Впрочем, в жандармерию по большей части такие и идут. Небрезгливые. Что с того, что девчонку, которую они собираются выдать за бунтовщицу, скорее всего бросят в тюрьму? Зато отделение получит по паре сестерциев премии, а командир и того больше. Ну а ребятам теперь будет легче их убивать. Впрочем, незачем лукавить – мне тоже.
Керу, наконец, нашли. Весь десяток скучился вокруг девчонки, которая сидела с несчастным видом прямо на земле, и продолжала жалобно хныкать. Если учесть, что выражение лица у нее было при этом идеально спокойное, а одежда мало походила на обычные для селян тряпки, зрелище выбивало из колеи и даже навевало жуть. Коротким усилием я проваливаюсь в транс. Думаю, так от меня будет больше пользы.