Семен откозырял офицеру и отправился снаряжать урядника своим добром. С одной стороны, это хорошо, что все собирается в спешке. Скорее всего, никто и не обратит внимание на то, каких лошадей Гречко себе забирает, а с другой – Семен может, и в самом деле, показать записку хорунжего и на все вопросы отвечать, что это офицер так распорядился.
Все прошло гладко, без вопросов и задержек. В части сопровождения царила суматоха. Надо сказать, что после войны казаки расслабились, и уже не так дотошно выполняли свои обязанности. Кто-то позволял себе дремать, прямо в седле. Кто-то договаривался с товарищем и укладывался на телеге поспать за прошлые недосыпы.
Но вот что, ко всему прочему, помогло Семену отправить своих лошадей, не вызывая ни у кого подозрения… В числе семи лошадей была одна рыжая кобыла. Такой яркой окраски Семен прежде не видел. Но раз она ему досталась, то почему было не взять? Вот все и обращали на нее внимание. Можно сказать, кобыла эта внимание как раз и отвлекла.
Семен отсчитал золотые монеты для сестры, для отца-матери, в полной уверенности, что их потратят не на пустяки, а дождутся, когда он сам вернется, чтобы стать признанным коннозаводчиком. На мгновение из его груди даже ушла тревога. Он вернется! Все будет хорошо!
Приходько был человеком честным до мелочности. Он все пересчитал, все пожелания Семена на обрывке газеты записал, и обещал доставить передачу в целости и сохранности.
Себе Семен оставил совсем немного денег. Да и зачем они ему на службе? Он вполне может обходиться малым.
Когда урядник с приданным ему в помощь казаком-станичником отъехал от обоза, Семен перекрестился. Но он и думать не думал, что все пойдет вовсе не так, как должно было идти…
Когда урядник прибыл в Млынку, первым делом зашел доложиться атаману. Он сообщил ему нерадостную весть о трех убитых, в том числе и уряднике Бабкине, и о том, что должен отвезти к дому Гречко семь лошадей, да кое-что еще из подарков родителям, брату Грише…
– Деньги отвези, – решил Иван Федорович, – сейчас Михаилу Андреевичу деньги, ох, как нужны. Надо же, так совпало: умерла мать Гречко, Зоя Григорьевна, завтра похороны… А что касаемо лошадей… Михаилу сейчас не до них. Поставь пока ко мне в конюшню, а уж потом, после похорон, зайду к нему, поговорим, есть ли у него в конюшне место? Может, еще дополнительно строить придется. Какую-нибудь времянку. Трофейных коней покормим пока за счет общих денег – все ж таки добыча георгиевского кавалера!
– Зоя Григорьевна умерла! – пробормотал себе под нос урядник Приходько. – Вроде, еще не старая была. Такая справная, фигура, как у девушки…