Мальчишки обрадовано засуетились. Танцевать все любили. Тем более что со стороны эти танцы были странными: какие-то прыжки, какие-то вихляния из стороны в сторону, ходьба на корточках, и только Петр знал, для чего это все нужно.
Он умел играть не только на кобзе, но и на скрипке, сопилке, балалайке, одним словом, на всем, из чего можно было извлекать музыку. И голос при этом имел хороший. Так что, порой шутил, что мог бы ходить по станицам, пением и игрой себе на хлеб зарабатывать.
И чего, в самом деле, вздумалось ему поначалу сидеть в хате да горилку распивать, когда жизнь так хороша?
– Почему, как вы думаете, пластун должен на чем-нибудь играть?
Отозвался пятилетний сын второй сестры Пелагеи, Анастасии. Та сразу договорилась с зятем: всех мальчиков, что станут у нее рождаться, будет отправлять на учебу к Петру.
– Пластун – это такой казак, который разведывает, где у врага слабое место. Идет он через вражескую станицу, аул по-ихнему, играет себе, к примеру, на бандуре, и никто не думает, что он тем временем по сторонам смотрит, и все запоминает и потом возвращается в полк и командиру докладывает, а командир уже посылает верховых казаков с шашками и ружьями…
– А зачем нужна разведка? Гикнули, пошли лавой, вот вам и победа!
– Хорошо, когда казаков так же много, как и врагов. А если их намного меньше? Вон батька рассказывал, что один раз сотня казаков билась с горцами, которых было больше тысячи. И победила!
Это опять его племянник. Смышленый мальчишка. Далеко пойдет. Но, похоже, не в пластуны. Как ни учит его Петр, а терпения Гришке не хватает. Слишком горяч. В свою мамку!
Петр так сам с собой пошутил. Заметил, что от его занятий, от борьбы и подножек юные воины подустали. Некоторые даже глазки прикрывали. Пора было дать детям отдых.
В зале, проводились занятия, стояли небольшие плетеные из камыша лавочки, на которых можно было не только сидеть, но и поспать. Потому он сам уселся поудобнее и сказал жадно ловящим каждое его слово малышам:
– А сейчас я расскажу вам, как однажды в камышах сидел да черкесов высматривал. Прежде того, походил я по мирным черкесским аулам со своей кобзой, пел для них песни наши, и за то меня кормили черкешенки, да и хлопцы ихние, бывало, табачку давали. Хороший у них был табак!.. Но игра игрой, а дело делать надо. Пошел я в плавни, да и залег там. Лежу, слышу, хрустит…
– И ты его шашкой! – подсказал маленький Иван.
– Та не, кто ж шашку с собой в дозор берет?
– Не перебивай! – строго заметил ему Гриша.
– Вот я и говорю. Идет он мимо меня – вот так мое лицо, а вот так моя нога. Думаю, не дай Бог наступит. Споткнется, упадет…