Как-то, между прочим, Люба все же поинтересовалась об этом у Зои Григорьевны. Почему к Семке такое доверие?
– Сема выберет себе невесту из хорошего дома, – сказала мать. – Добро – оно добром прирастает!
– … Как будто на войну собирался! – негодовал Гришка, больше оттого, что старший брат не поставил в известность не только родителей, но и его самого, пусть и младшего брата! – Отцу-матери и «прощайте» не сказал. Утром чуть свет Левкою, – лошадь-двухлетку, на которую у Михаила Андреевича были свои виды, – потихоньку из конюшни вывел и куда-то поскакал. Только матери крикнул, что на ярмарке увидятся. И увиделись, на минутку к подводам подъехал, сказал про какие-то дела, а матери кто-то передал, что Семку видели, как он с черкесами балакал.
– С черкесами? – изумилась Люба. – Покупал у них что? Говорил, вроде, хочет ремень себе заиметь черкесский…
– Хотел бы, купил, – резонно возразил Гришка, – а то все мотался туда-сюда по ярмарке, а потом сразу и исчез. Поскакал, вроде, на выезд, как раз перед тем, как черкесским подводам с ярмарки уехать…
– А у Митьки спрашивали? – не удержалась от вопроса Люба.
– А то! Ничего не узнали. Говорит, что и сам дивуется. Мол, Семка ему ничего не рассказывал. Даже обижался, что его с собой не позвал… Только мне кажется, он знает, – добавил Гришка, поглядывая на сестру.
Уж ее-то секреты для него секретами вовсе не были. Потому и смотрел снисходительно: когда он сам вырастет, ни за что в девку из бедной семьи не влюбится. Что с нею делать, с бедной-то? Вот взять хотя бы Диану… Гришка мечтательно зажмурился. Она хоть из иногородних, а семья очень даже богатая…
– Слухай, Гриня, може, и про мою свадьбу уже говорить не будут? Ну, пока Сема не найдется?
– Не будут, – снисходительно успокоил ее брат. – Мама с батей еще не решили, за кого тебя отдавать. Да и мать занемогла, какое ж сватовство без матери? Кто знает, долго ли она еще пролежит…
Получалось, как в семье ни плохо, а для Любы хорошо. И она не очень себя в том виноватила: как аукнется, так и откликнется! Она могла позволить себе передохнуть. И, пока мать болеет и не будет за нею следить, встретиться с Дмитрием, поговорить… А там кто знает? Может, война все же начнется, а с войны, бывает, казаки богатыми возвращаются. Тогда Люба сможет выйти замуж за Дмитрия Иващенко.
Дома Люба застала картину… нет, не разорения, а запустения. Если можно так сказать про воздух ее дома. Вроде, все делалось, как надо. Отец с утра уезжал на поле, Гришка ездил вместе с ним и помогал, а мать лежала. Люба без рассуждения кинулась на подворье. Посмотрела, коров хоть доили?