– Чье это? – благоговейно спросила я, ухватившись цепкими ручонками за теплый белый свитер.
– Твое, вообще-то, – улыбнулся Титов, – так сказать, в благодарность за твою помощь.
– С ума сошел?! – возмутилась я, хватая классические черные брюки. – Зачем так много?
Виктор беззаботно пожал плечами.
– Просто заказал в магазине что-нибудь твоего размера, они и прислали.
– А откуда размер узнал?
– На глаз прикинул.
– Здорово! – взвизгнула я. – Да, ты зачем пришел-то?
Виктор неловко провел рукой по волосам.
– Извиниться хотел, – выдавил, наконец, он. – За ту сцену, что на ужине устроил. Сам не знаю, что на меня нашло.
– Все в порядке, – тепло улыбнулась я, отлипая от вещей, – я ведь действительно… Совсем не знаю Тимура. Странно все это, – я вышла из гардеробной и плюхнулась в кресло, Виктор сел напротив. – Полгода с ним живу – и ничего. Как будто… чужие люди…
Вот я это и сказала, и, кажется, даже немного легче стало.
– Ты открыл мне глаза, – захихикала я, хотя на душе было тяжело.
Полгода – это немалый срок. Я старалась не замечать, но с каждым днем мы становились все дальше и дальше друг от друга. Я лелеяла мечту выйти за Тимура замуж, а теперь понимаю – я просто цеплялась за него. Тим – единственный парень, с которым у меня такие серьезные отношения. А серьезные ли?..
– Может, дело просто в том, что ты его не любишь? – мягко предположил Виктор, не спуская с меня внимательных глаз.
Я вздернула нос.
– Что за чепуха? Конечно, я его люблю! – затем сникла. – А может, и нет.
Титов засмеялся и пересел на подлокотник моего кресла, обнимая меня. Я ткнулась носом в его грудь, чувствуя, как постепенно успокаиваюсь. С Виктором было так тепло и спокойно, я чувствовала себя в безопасности. Не так, как с Димкой. Пух – это экстрим в чистом виде, с ним никогда ни в чем не бываешь уверенной, он как горный поток, быстрый и непредсказуемый. А Виктор – скала. Незыблемость, спокойствие, уверенность, стабильность. С ним можно быть уверенной в своем будущем. Как же Виктории повезло…
Я не заметила, как заснула.
А проснулась в три часа от стойкого чувства голода. Желудок, за весь день видевший пару крошек съестного, настойчиво требовал внимания. Десять минут спустя, поняв, что недовольное урчание не прекратится, и уснуть мне уже не удастся, я быстро переоделась и выскользнула за дверь. В доме стояла сонная тишина, что, впрочем, не удивительно. Миновав коридор, я спустилась в холл, и застыла.
Я не знаю, какого черта этому придурку Титову пришло в голову установить на иве подсветку, но выглядело это жутко. Освещенная призрачным голубоватым светом, русалочка все так же расчесывала свои волосы и пела, и от звука этого неземного голоса, выводящего незнакомые мне слова, мне стало невероятно страшно. Я почувствовала, как волосы встали дыбом, и по спине скатилась капелька пота. Голос завораживал и я, не чувствуя под собой ног, медленно двинулась к русалке. Она действительно выглядела как живая, и в легком свете я увидела, как маленькими бриллиантами мерцали капельки воды на ее коже. Внезапно мне показалось, что глаза русалки как-то загадочно сверкнули. Я тихо охнула и на негнущихся ногах покинула это место.