Свет в окне погас. Любка вздрогнула, насторожившись. Теперь или выйдет, или ляжет спать. Если выйдет, то можно будет забрать учебники и школьную форму, а если нет, то завтра придется идти в школу, в чем смогли убежать – в старой рваной кофте и дырявом трико.
Ну да ладно, ей не в первой.
Минут через десять она обрадовалась. Из дому никто не вышел. Пожалуй, теперь можно будет согреться и попить горячего чаю с печеной картошкой.
Она вылезла из сугроба на дорогу, разминая ноги, бросилась к дому быта. На перекрестке свернула. Оставалось совсем чуть-чуть, пройти мимо нового детского сада, свернуть еще раз возле забора. Здание стояло чуть в стороне от дороги, напротив столовой, давая начало переулку, который заканчивался у подстанции.
На входном крыльце, Любка вдруг почувствовала тревогу…
Она оглянулась, вроде бы чисто. Но словно кто-то попридержал ее…
И обмерла, облившись холодным ужасом… Отчим вышел из-за угла на свет фонаря, направляясь к дому быта.
Как обычно в сильном волнении, руки у нее затряслись, ноги сделались ватными. Она бросились к двери в радиоузел, дернув ее на себя. Дверь не открылась.
Значит, монтеры уже ушли и теперь придут только утром…
Спрятаться было негде, разве что заскочить к матери и закрыться с той стороны. Нижние двери не закрывались, здесь не было ни засова, ни крючка, и даже в снегопад их держали открытыми, чтобы люди видели, что или почта, или дом быта работают.
Любка вбежала на второй этаж по скрипучей деревянной лестнице, пытаясь нащупать в кармане ключ. Как назло, он провалился в дырку, и теперь был где-то был в подоле пальто. Отсчитывая последние минуты своей жизни, понимая, что достать ключ она уже не успеет, она в отчаянии молча взвыла, примериваясь к высоте лестницы.
Если спрыгнуть через перила на первый этаж?
Здесь было высоко, лестница крутая… Не удержаться… А если подвернется нога, убежать она не сможет.
– Любка, ты? – услышала она шепот через дверь.
– Мама, он тут! – в отчаянии выкрикнула она полушепотом. – Молчи!
– Быстрее! Уходи! Выдашь нас! – испуганно вскрикнула мать и умолкла.
Наверное, она не поняла, что тут – это уже рядом, или побежала собирать Николку.
Любка оглянулась. Чердак закрыт на замок. Оставалась каморка под лестницей. Она была маленькой и узкой, а дверца и того меньше. Мать хранила здесь веники и лопаты, а еще бумагу, которую ей отдавали с почты, чтобы расстилала ее в сильную грязь. Была зима, бумаги накопилось много. Газеты, журналы, почтовые бумажные мешки.
Она живо залезла внутрь. Палец у нее был тонкий, вертушка поддалась легко, задвинула ее с той стороны и зарылась под старые газеты, забившись в угол, который примыкал к мосту, подогнув под себя колени.