оставила мое лицо, чтобы снова занять свое место на вершине моих бедер. Я всхлипнула, когда его палец на этот раз опустился ниже, и он добавил:
— Впервые с тех пор, как я похитил тебя, ты не солгала. Я уродливый зверь, но ты
не солгала.
Из моих глаз снова потекли слезы. Часть меня не хотела его прикосновений, но в то
же время я хотела этого больше всего в своей жизни. Именно этот тон недоверия в его
глубоком голосе, тон уязвимого недоверия, заставил меня захотеть узнать его больше.
Заставил меня хотеть его прикосновений еще больше. Чтобы показать ему, что он не
просто монстр, каким себя считал.
Палец, всего в нескольких сантиметрах от моей сердцевины, заставлял меня гореть.
Его реакция на мое правдивое признание побуждала меня рассказать ему все, что он хотел
знать, просто чтобы его пальцы были на мне. Просто чтобы его пальцы облегчили мою
боль.
Но я была уверена, что не смогу предать Заала. Я знала, что должна оставаться
сильной.
— Ты хочешь меня? — спросил он, заставляя мои руки сгибаться и изгибаться.
— Нет, — прошептала я, не в силах встретиться с ним взглядом. Я не хотела, чтобы
он знал, насколько это была не правда.
На его губах появилась ухмылка, и, приложив губы к моему уху, он произнес:
— Ты лжешь. Я знаю, когда ты лжешь, Элен. Я вижу обман на твоем прекрасном
лице, слышу его в твоем мягком голосе. — Он отступил назад и по-настоящему
встретился со мной взглядом. — Теперь я знаю твое тело, маленькая грузинка. Я вижу, что ты хочешь меня. — Он подошел ближе. — Так же, как я хочу тебя.
Огонь и лед боролись за господство. Но когда его палец скользнул по складкам моей
сердцевины, проведя кончиком вдоль входа, огонь одержал победу.
Он зарычал, когда я вскрикнула от этого ощущения, но тут же отдернул палец и
поднес его ко рту. Я боролась за самообладание, когда он провел пальцем по губам, прежде чем засунуть его в рот и сильно пососать. Его глаза вспыхнули, когда он убрал
палец и провел подушечкой по моим губам. Он смотрел на свой палец в восхищенном
внимании, прежде чем наклониться и произнести:
— Если ты не хочешь меня, kotyonok, то почему твоя киска такая чертовски
влажная?
Дрожь сотрясала мое тело от его грубых слов и грубого тона. Я молчала, не зная, что
сказать в ответ. Потом он широко улыбнулся. Мои легкие сжались от ошеломляющего
вида его поврежденного лица, выглядящего таким ярким. Затем его рука скользнула