— Pozhaluysta, — прошептала она, умоляя меня по-русски.
Мое сердце пропустило удар от страха в ее голосе, и я прошипел:
— Никогда больше не называй меня этим номером, грузинская сука.
Ее глаза расширились, затем наполнились слезами. И она вымолвила:
— Прости. Я не знала. Я…
Я усилил хватку на ее запястьях, но она спросила:
— Как тебя зовут? Пожалуйста, скажи мне свое имя?
Придвинувшись еще ближе, так, что мой лоб касался ее лба, я спросил:
— Как тебя зовут, маленький kotyonok (котенок)? И не лги. Я устал от твоей лжи.
Сглотнув, она открыла рот, потом на выдохе прошептала:
— Зоя. Меня зовут Зоя.
Подушечки моих больших пальцев нажали на пульс ее запястья, чтобы обнаружить
ложь. Но ее пульс не изменился — она говорила мне правду. Ослабив свои руки вокруг ее
запястий, я отстранился и спросил:
— Ты говоришь правду?
Побледнев, она прошептала:
— Да.
— С чего вдруг? — огрызнулся я.
Мои мышцы напряглись от мысли, почему этот маленький котенок, этот маленький
воин, который сопротивлялся этому вопросу в течение многих дней, так легко сдался.
Глубоко вздохнув, она освободила свою руку из моей ослабленной хватки и
положила дрожащую ладонь на мою правую щеку. Ее большой палец нежно провел по
бугорку моих шрамов.
— Когда ты похитил меня, когда ты привел меня в этот ад, я поверила, что ты
монстр. — Ее глаза опустились, но она сморгнула свой страх и снова уставилась на свой
большой палец на моих шрамах. — Когда ты причинил мне боль, когда задавал вопросы, я
не хотела, чтобы ты одержал победу, сломив меня. Но теперь ... — она замолчала.
— Но что теперь? — надавил я. Мой голос стал хриплым и низким.
Еще раз покраснев, женщина опустила большой палец, чтобы провести им по моим
губам, и добавила:
— Но теперь я вижу, что ты такой же, как я. — Она провела пальцами под моими
глазами, но тут же опустила их и провела ими по ошейнику на моей шее. — Твоя жизнь не
была твоей собственной, она все еще не принадлежит тебе. — Она грустно вздохнула. —
Совсем как моя.
Ледяной озноб пробежал по моему телу, когда я уставился на этого маленького
солдатика подо мной. Маленького, но со стальным сердцем. Подняв голову, она
прижалась своим лбом к моему и сказала:
— Я слабая, а ты сильный. Я грузинка, а ты русский. Но наши разбитые сердца
устали и постарели. Наш дух подавлен, хотя и не сломлен. Но наши души, хотя и
подвергнуты тяжелым испытаниям и закалены болью, остаются стойкими.
Ее губы дрогнули, и она добавила:
— Они так похожи. — Ее голова снова упала на матрас. — Вот почему теперь я