проверкой. Но что-то внутри меня говорило, что все было реально. Я прорвалась сквозь
его высокую стену.
Он был нежен, но решителен. Когда он доставлял удовольствие себе в тандеме с
моим собственным, я знала, что что-то изменилось. Воздух вокруг нас был заряжен
статикой. И было в его прикосновениях что-то новое — мягкость и заинтересованность —
это то, что успокоило и ублажило мою разгоряченную кровь.
Валентин. Его зовут Валентин. Такое красивое имя для кого-то столь жестокого и
покрытого шрамами. Для кого-то столь порочного. Но все же, несмотря на то, что было
опасно, я чувствовала себя обязанной раскрыть свое настоящее имя.
Я знала, что внутри него скрыт хороший человек. Глупо, но я хотела, чтобы он знал
мое настоящее имя. Я хотела, чтобы в следующий раз, доставляя мне удовольствие, с его
губ сорвалось мое имя.
А затем он поцеловал меня.
Его губы были мягкими, но решительно прижимались к моим. Мое сердце забилось, словно выстрелы пушки, когда его твердая грудь коснулась моей. Каждая клеточка моего
тела загорелась жизнью и ощущениями.
Поначалу наши губы были неподвижны и напуганы. Но Валентин медленно
разомкнул свои губы и начал ласкать мои. Я застонала, почувствовав на своих губах его
пряный запах. Подстегиваемые моим стоном, его большие руки зарылись в моих волосах, заставляя меня еще ближе прижаться к нему. Валентин остановился. Его теплое дыхание
заполнило мой рот. Мои руки сомкнулись у него на затылке, и наши губы снова слились в
поцелуе. Его рот был горячим. Затем, к моему удивлению, его язык скользнул между
моими губами, встречаясь и немедленно вступая в поединок с моим.
Валентин застонал. Его вздымающаяся грудь отдавала в моей груди болью. Он
целовал и целовал меня, пока мои губы не стали распухшими и чувствительными.
Вынув язык, Валентин прервал поцелуй. Его голубые глаза снова заблестели. Он
навис надо мной, его губы были такими же красными, как и мои. Моя рука покинула его
затылок, и я поднесла ее ко рту. Я провела кончиком пальца по своим чересчур
чувствительным губам, затем повторила то же самое с губами Валентина.
Он смотрел на меня, тяжело и напряженно дыша, когда я прошептала:
— Ты украл мой первый поцелуй.
Шквал чувств роился в животе. Потеря и боль воевали с наслаждением и похотью. Я
не знала, что чувствовать. Не знала, чувствовать ли себя счастливой или предательницей, пока Валентин не переплел свои пальцы с моими и не произнес приглушенным голосом:
— А ты украла мой.
Мои глаза расширились от этого простого признания. Валентин придвинулся ближе.