Я сделала так, как он сказал. Я видела перед собой его твердое тело, его мужское
достоинство всего в нескольких дюймах от моего лица. Я проиграла этот бой.
Монстр начал поглаживать свою длину, приближаясь ко мне. Когда он оказался на
одной линии с моим ртом, я подняла глаза и чуть не зарыдала, увидев решительное
выражение его лица. Его расширенные глаза блестели в тусклом свете, и он протянул
руку, чтобы схватить меня за затылок.
— Пожалуйста, Валентин, — громко сказала я, пытаясь прорваться сквозь то, что
держало его под контролем. — Борись с этим. Не делай этого со мной. Не делай мне
больно. Ты больше не хочешь причинять мне боль.
Его рука, лежащая на мужском достоинстве, замерла, а голова склонилась набок, наблюдая за мной. Его потемневшие глаза с любопытством изучали меня. Мое сердце
забилось быстрее.
— Валентин? — попробовала я еще раз. — Борись с этим. Ради меня… Зои.
Все тело монстра внезапно замерло, и мне показалось, что я уловила вспышку
узнавания в его взгляде. Но он все же сделал шаг вперед, схватив меня за волосы. Слезы
потекли по моим щекам, и я закрыла глаза. Я не хотела видеть его лицо, когда он возьмет
мой рот против моей воли.
Затем с резким оглушительным ревом монстр откинул мою голову назад, его руки
упали.
Открыв глаза, я потрясла головой, пытаясь очистить глаза от слез, когда увидела, что
он отшатнулся. Мое сердце бешено колотилось, пока я наблюдала, как он схватился за
голову. С его губ срывались болезненные стоны и рычания, затем руки потянулись к
ошейнику.
Надежда стала разгораться во мне, когда его пальцы опустились ниже ослабевшего
металла, и он начал тянуть. Лицо монстра покраснело, пока все его тело не затряслось в
попытке освободиться от ошейника. Но не успел он сорвать ошейник, как снова схватился
за голову, боль была очевидна, когда он ударял себя кулаком по голове.
Он упал на пол, и я с нетерпением ждала, что он будет делать дальше. Я молилась, чтобы, когда он, наконец, поднимет голову, я увидела ярко-голубые глаза. Но мне не
могло так повезти. Когда монстр поднял голову, его зрачки все еще были расширенными
и кровоточили в кристально-голубых радужках. Сжав кулаки, он оттолкнулся от пола и
подошел ближе.
Я сглотнула, увидев выражение чистой ненависти на его лице, и вскрикнула, когда
его рука скользнула вверх и ударила по веревке надо мной. Затем его рука опустилась на
мой живот и пробралась между ног.
— Нет, — прошептала я.