– Спасибо Циркач.
– А он с нами? – Циркач кивает на меня.
– Ты с нами? – спрашивает меня Олег и кладёт пистолет в карман,– давай, решай быстрее. Решишь – и завтра франтом будешь сидеть в лучшем ресторане Варшавы, а не в этой забегаловке.
– Спасибо тебе, Олег, не дал погибнуть с голоду, – и отрицательно качаю головой.
– Ну, раз не с нами, не хочешь вольной и сытой жизни, тогда прощай. Живи, как знаешь. Я тебя к нашей жизни не приневоливаю. Собери, что осталось на столе, себе на дорогу.
Я затискиваю хлебные ломтики в карманы, и мы выходим из подвальчика. Тут же подъезжает откуда-то чёрный оппель.
Блатные влезают в него, машина трогается, а я иду снова жить в свою деревню и в свою школу.
Иду наугад, боюсь попасть в руки полицейских, ведь у меня теперь нет пропуска. На окраине города вижу цыганский табор. Стоят несколько шатров, цыганята бегают, старый цыган моет лошадь. Цыганка у входа в шатёр развешивает на верёвке юбки. И вдруг меня сзади за шкирку хватает чья-то крепкая рука.
– Попался! Пся… кревь…, – и поворачивает меня лицом к себе.
Вижу полицая, а за ним ещё одного.
– Пропуск давай! – а сам дышит в лицо перегаром.
– Откуда у него пропуск, – по роже видно, что он беглый, – говорит второй.– Давай вязать и в комендатуру.
Понимаю, что попался. Наелся в подвальчике котлет, расслабился, потерял осторожность. Надо быстро принимать решение. Сую полицейскому какую-то бумажку, что держал в кармане для самокрутки. Тот пытается развернуть её одной рукой, помогая бородой. На секунду полицейский ослабляет пальцы, я делаю рывок и тут же ныряю за угол дома.
– Убежал, сука! – слышу его крик. – Я за ним, а ты дом обогни… – говорит он второму полицейскому.
Вижу открытую дверь подъезда, ныряю в подъезд и сразу встаю за дверь.
Слышу с улицы:
– В дверь шмыгнул, сволочь, больше некуда. Здесь он от меня никуда не уйдёт. Сам в мышеловку залез. Додумался, вбежать в подъезд дома, где я живу! Хо! Хо! Хо!
Большая грузная фигура полицейского входит в подъезд. Я нащупываю рукой половинку кирпича и когда он проходит чуть вперёд, бью его по голове. Удар оказался не точным. Он даже не оглушил полицая, но на некоторое время всё равно вывел его из строя. Этого мне достаточно, чтобы выбежать из подъезда. Второго полицейского на этой стороне дома нет. Бросаю взгляд на цыганский табор и вижу, как цыганка энергично машет мне рукой. Я устремляюсь к ней и сразу ныряю под полог шатра. Следом входит цыганка и накрывает меня периной.
Слышу, как вокруг дома бегают чертыхаясь полицейские. Топот их ног всё ближе. До меня доносятся слова: