Н.К.Рерих, автор либретто «Весны Священной», в одноименной статье выражает свое понимание содержания драматургии балета. Продолжая мысль И.Ф.Стравинского о роли Природы в жизни человека, художник раскрывает глубинный, можно сказать, космический характер содержания всей постановки и пишет, что «созидательное устремление духа, радость прекрасным законам природы и героическое самопожертвование, конечно, являются основными чувствованиями “Весны Священной”. Мы не можем принимать “Весну” только как русскую или как славянскую… Она гораздо более древняя, она общечеловечна. Это вечный праздник души. Это восхищение любви и самопожертвования … в восхищении духа, в слиянии нашего земного существования с Вышним» [3, c. 115].
Рассматривая космизм как явление в музыкальной культуре России, нужно сказать об отношении композиторов к женскому началу в форме, получившей иное понимание представленных женских образов в драматургии музыкальных произведений. Женское начало, являясь неотъемлемой частью всех процессов, происходящих в одухотворенном космосе, с их дифференциацией и проявлением «духа – материи» в различных сферах бытия, по-новому находит выражение в операх Н.А.Римского-Корсакова. Созданные композитором образы Волховы, Снегурочки, девы Февронии являются воплощением живого образа Всеединства природы и космоса и носительницами «Вечной Женственности» (Вл. Соловьев), являя собой неразрывную связь между мирами различных состояний материи одухотворенного космоса.
Идея Софии (софийности) как единства мира небесного и земного наиболее ярко выражена в опере Н.А.Римского-Корсакова «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии» (1907). В этой опере образ Февронии занимает центральное место, воплощая высокое духовное и нравственное начало. При этом композитор в характеристике ее образа средствами музыкальной выразительности отказывается от сказочности. «Сопоставляя тексты оперного либретто и древнерусской повести ХVI века о Петре и Февронии Муромских, мы можем видеть, как при пропуске композитором сказочно-легендарных мотивов сохраняются вещие свойства девы исцелять физически и духовно, а также усилен мотив слияния героини с природным космосом (Всеединство), ее одухотворяющей и преображающей силы» [4].
И здесь необходимо отметить, что вся драматургия оперы «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии» Н.А.Римского-Корсакова гармонично созвучит с мыслью Вл. Соловьева о совершенстве добра как неделимого проявления триединой любви: «Любви восходящей совершенству Творца и Творения, любви равной – к любящим, ближним и дальним и любви нисходящей ко всей материальной природе» [5, c. 546–547].