По ее попытке пошутить я понимаю, как сильно она взволнована.
– Мои курсы никто не отменил, мам. Меня просто выгнали.
– Из общежития. – Ее слова звучат, как обнадеживающая альтернатива, а не вопрос. Наверняка она уже давно догадалась, что происходит.
– Не из общежития. Я потеряла место в университете. Декан Строут сделал мне второй выговор и отчислил.
Мама шумно выдыхает.
– Почему? Он не мог сделать это без основания!
– Основанием было мое неподобающее поведение.
– Вот черт! Он поймал тебя с алкоголем? Это так?
Я еще ни разу в жизни не слышала, чтобы мама ругалась.
– Нет, все было не так, – застонав, я закрываю глаза рукой, – по крайней мере, я была не одна.
Я не могу рассказать маме о снотворном, потому что прекрасно знаю, чем все это закончится. Она будет во всем винить себя, что у нее не хватает на нас времени, что не подготовила меня к жизни в колледже, что прославилась, и теперь ее публичность и слава не дают нам покоя, и все только и ждут, когда я совершу ошибку. Еще решит, что, узнав, кто моя мама, меня специально выбрали в качестве жертвы.
– Я перебрала с алкоголем на вечеринке, и меня там сфотографировали. Подожди, дай мне сказать, – говорю я, услышав мамин возмущенный вздох. – На этой фотографии видно больше, чем только мое лицо, мама, на ней можно видеть мой голый торс.
– Ты хочешь сказать мне, что тебя сфотографировали голой? Пожалуйста, скажи, что это неправда!
Это и есть неправда. Как бы мне хотелось рассказать ей всю правду, но она лишь ухудшит ситуацию. От моей чистосердечности ничего не изменится, мне не станет лучше, а маме будет только хуже.
– К сожалению, это так. Может, по водочке? – я пытаюсь разрядить обстановку.
– Кто сделал фотографию?
– Я не знаю. Даже не могу сказать, кто опубликовал и разослал ее в Instagram, потому что потом этот человек удалил свой профиль. К сожалению, фотография сейчас гуляет по интернету.
– У тебя есть эта фотография, Обри? Я передам ее своему адвокату. Он сможет отследить того, кто распространяет фото в интернете, и как только этот гад появится, то сразу же получит судебный иск.
– У меня больше нет этой фотографии. Я сохраняла ее на старом телефоне, но я… Я постоянно получала оскорбительные и ужасные сообщения, поэтому и сменила номер.
– Боже мой…
– Прости, мама. Я знаю, что не должна была позволять делать подобное фото. Мне очень стыдно.
– Обри, – мама издает мучительный стон, от которого меня бросает в дрожь, – это незаконно. Я обещаю тебе, что мы сможем предотвратить ее появление в сети. Существует огромное количество технических возможностей, которые в два счета предотвратят загрузку и распространение изображения. Мой адвокат позаботится об этом. Хэштеги, связанные с этой фотографией и твоим профилем, тоже можно заблокировать. Мне очень жаль, что тебе пришлось пройти через подобное. Если бы только я не… Что? Нет! – ее голос становится пронзительным, я не сразу понимаю, что происходит.