Утром – вспомнил, что пора домой. Все, замена! Ура! «Отпускник» (это самолет такой, ИЛ-18, «афганцев» в отпуск возит) должен быть в 10-11 часов. Друзья, естественно просто так не позволили уехать. В конечном итоге, «отпускник» улетел без Андреева.
Часика через 3-4 Андреева провожала полупьяная толпа офицеров и абсолютно трезвые, но немного обкуренные солдаты. Это, наверное, самый лучший день в жизни Андреева. Солдаты пришли его проводить! Для офицера – это большая честь. Значит, верили в него, уважали. В общем, проводы на аэродром «Армана». В аэропорту «оказия» стоит – самолет АН-12. Летит на город Кабул. То, что нужно «заменщику*.
–Возьмешь? – крикнул Алейников, – «заменщик».
–Пусть загружается, – ответил командир корабля.
–Вперед. Саня, вперед, – захохотали офицеры, – это последняя команда «Вперед». Радуйся!
–Не знаю, радоваться или нет. Грустно мне уезжать. Свидимся ли? Давай что ли по кругу. Спасибо, друзья. Я не прощаюсь. Говорю – ДО СВИДАНИЯ, – сказал Андреев.
КАБУЛ
Как обычно, по бокам фюзеляжа скамейки, иллюминаторы. Сверху тросы, куда цепляют карабин парашюта. Необычно было то, что посередине стояло два ящика – два гроба. Снова кого-то везут на Родину – закопать в землю. Андрееву сразу вспомнилась пустыня – его «пустынный» батальон. Тогда, в один из обычных дней погиб рядовой Ибраев. Как обычно, три часа утра, рота собирается на сопровождение колонн. Умываться почти нечем, так, соленая водичка. Недалеко от батальона родник выбивается из-под земли. А кто-то даже лица не ополоснул. Тут еще дежурный по роте орать начал, что колонна от «Кишки» уже пошла, нужно выдвигаться. Да, действительно пора. А то «точки» выставить не успеем.
–Залибеков! Быстро получать оружие, – раздалась команда ротного старшине.
–Есть, – послышалось в ответ. И тут же:
–А ну! Пошевеливайтесь! Быстро!
–Первый взвод, за мной! По машинам!
–Гурбанов! Тык-тык-тык. Бегом к БТР-у!
–Ты что встал, урод? Быстрей.
Это была такая небольшая, мягкая перебранка. Сержанты делали свое дело. В общем, народ разбудили. А то не все еще проснулись. Вон Ротарь ползет. Машину еще не приготовил. Хотя в пустыне двигатель прогревать не надо, но проснуться-то все равно нужно. Вдруг выстрел. Нет, не такой обычный, из автомата. Калибр оружия был покрупнее. Да, и звук-то раздался возле «оружейки», то есть палатки, где хранилось крупнокалиберное оружие. Автомат всегда под рукой. Крики, проклятья. Что-то случилось. Вес офицеры бегом к «оружейной» палатке. Там уже десятка два солдат стоит. На земле корчится Ибраев. Его пытается удержать старшина роты Залибеков, кумык по национальности, хотя неважно. Из груди Ибраева, вернее из дырки в груди величиной в тридцать миллиметров льется на песок кровь, смешанная с остатками костей и легкого. Изогнет его на животе – из груди, перевернет на спину – из спины. Сквозное, смертельное ранение. Всем это ясно. Подбежал «Перец», ротный санинструктор, сделал укол промедола, чтобы умирать легче было. Больше ничего не сделаешь и ничего не скажешь. Он, Ибраев, доставал из ящика автоматический гранатомет АГС-17, взял его за ствол, поставил вертикально, дулом в грудь, прямо на спусковую планку. А в предыдущую ночь, но приезде из очередного сопровождения колонн, гранату из патронника не вынули. Не разрядили гранатомёт. Результат – Ибраева повезут в «цинковом скафандре*. Так вот, читатель. Глупой эту смерть не назовешь. Парень этот воевал честно. Дикая, нелепая случайность. А человека нет. Выло видно: Ибраев не хотел умирать. На помощь все звал.