Ну вот, ребята, нальем бокалы!
За тех парней, кто отдал жизни
Во имя счастья чужих людей.
Кто не увидит за крышкой гроба
Родную мать.
За тех. ребята, кому досталось н земле лежать.
* * *
–Залимбеков, за перевалом сразу налево, – приказал лейтенант.
–Есть, – ответил механик-водитель.
–Увидишь мерцание огней – сразу стой. Моргни фароискателем – два коротких, один – длинный.
–Понял… Товарищ лейтенант, огни.
–Моргай фароискателем быстрей, а то нас подобьют.
И в этом мерцании огней БМП счастливо подъехала к подножию горы. Остановка. Вопросы – «Кто приехал?». Ответы – «Пошел ты на …» Не возмущайся, читатель, это пароль такой был. Ведь русский мат ни на какой язык перевести нельзя. Не переводимый он. Правда, говорят, что за триста лет монголотатарского ига они и научили нас ругаться матом. Тогда почему не по-монгольски?
Вылезли, поднялись на гору. А это примерно метров пятьсот наверх. Вадим встретил как положено: стол, брага, ну, самогона немного. Поели-попили, пора и честь знать. Короче, пора домой, в бригаду. Медленно-медленно спустились вниз, а то бачки-то можно расплескать. Погрузили все в БМП, попрощались (надолго ли?) и вперед «домой». Оказывается, с Вадимом Костиным Андреев попрощался навсегда. Вадим погиб. Гораздо позже. Уже в Чечне. Посмертно был награжден Звездой Героя Российской Федерации.
Здесь под небом чужим,
Под афганской звездою
Слышу крик журавлей,
Улетаюших вдаль.
Ах, как хочется мне
Заглянуть в амбразуру,
Пулеметом глушить по России печаль.
День и ночь безразлично
С боевым автоматом.
Пулемет заряжен, да братишка родной.
Ах, как хочется мне
Обложить землю матом.
Слезы горести лить
По Российским парням.
-Поехали, Залимбеков.
–Понял.
Машина рванула с места, как гепард. Снова понеслись виноградники, горки, кустики. Привычная картина. Солнце уже зашло, на небе полная луна. Светло, как в Афгане. Залимбеков, как всегда, гнал на полную катушку. По бокам только мелькали домишки, искривленные деревья, даже мост пролетели на этой скорости. Вот и родная бригада. Приехали.
Дальше просто. Сервированный стол, самогонка, посредине стола – сорокалитровый бачок браги и две кружки. Почему посредине стола? В батальоне действовал закон: подходи и пей, сколько влезет. Ну, а если не влезает, ложись на кровать или пол и спи. Утром, часа в три-четыре, будь готов выехать по любому боевому приказу. Иначе получишь по морде. Ведь за тебя другой поедет. В этот разбить никого не пришлось. Выпили, поели культурно и по своим нарам. Кто в свою постель, кто в чужую, а кто и в постель женского модуля. Что поделаешь? Жизнь есть жизнь.