Основная группа раздолбила из «Мух» укрепления банды. Начали вытаскивать Соловьева и убитого бойца. Справа шла перестрелка. Это Дева Ковалев воевал с пулеметным гнездом. Послышалось два взрыва (это были «Мухи»), и «духовский» пулемет затих. Уже темнело. Никто даже не обратил внимание на то, что бой шел целый день.
–«85-й», «99-й», «81-й», выходите на восток к крепости в пустыне, – раздался в наушниках голос НШ батальона, – там заночуем.
–«Нулевой», я «01-й». Срочно нужны «восьмерки». У нас один «0-21-й* и один «трехсотый – тяжелый*. Посадку обозначим.
–Понял «01-й». Ждите через пятнадцать минут, – ответил комбат.
Все группы батальона стали стягиваться в крепость. Взвод Андреева по дороге прихватил в плен «духа».
–«01-й», я «85-й», Взяли «духа». Что с ним делать?
Сам не знаешь? «Отправь в Кабул*»!
–Понял.
Вот и крепость. Весь батальон там устроился на ночлег, расставив парных часовых на ее стенах. Ждут «вертушки». Андреев обошел обширный двор. Убитый солдат лежал в нише стены. Он подошел к взводу Толика Попова. Там было мрачное молчание, слышался всхлипывающий голос Толика: «Соловей, Соловей. Соловейчик. Ты подожди, не умирай. Сейчас придет «вертушка» и тебя вывезут». Это плакал Толик. Мужчины тоже плачут, иногда. Раздался гул моторов МИ-8. Вертолет шел на посадку. Было уже почти темно, место посадки обозначили огнями. С дальнего кишлака застрекотал душманский ДШК. Бойцы ответили шквальным огнем по виноградникам и этому кишлаку. Пока «вертушка» садилась, понесли погибшего бойца и еще живого Соловьева. Перед самой дверью вертолета Соловей умер. Мир праху его. Снова где-то в России взвоют матери. Вот прошел еще один день войны.
Утро. Точнее, только рассветает. Вот на востоке появилась красная полоска. Забрезжило. Батальон был уже на ногах. Пора выступать. Надо догнать эту банду, уничтожить ее. Кровь погибших солдат взывает к этому.
–«08-й» – по пустыне. «09-й» – вдоль виноградника, – приказал начальник штаба. – Бейте всех.
Тишина. Где-то блеют овцы, слышны покрикивания погонщиков. Ага. Вот и тапочки душманов, кровь на земле. Они тоже своих не бросают. Бросить раненого товарища – значит запятнать свою честь мужчины. Ну, тогда догоним.
–«08-й», «09-й», я «нулевой», впереди могут быть засады.
–И так ясно.
–Кто сказал? Я «нулевой».
–В кожаном пальто.
–«Нулевые», я «нулевой», прекратить базар.
Все, естественно, заткнулись после команды Сан Саныча, то есть комбата. Все его любили. Это был мировой мужик, гвардии майор Александр Александрович Терехов. Если хотя бы кто- то из бойцов попал в засаду, то весь артдивизион, «вертушки» работали только на ЗМСБ, пока не вытащат этого солдата.