Батальон пошел тремя колоннами. Вот «зеленка* углом выступает в пустыню. Значит, здесь может быть заградительная засада, то есть смертники. Так и есть. Оттуда раздается огонь пулемета, один выстрел из гранатомета. «Духи» – дураки. Думают, что если из РПГ-7 дать по пехоте, то все испугаются. РПГ-7 предназначен только для бронетехники. А на психологический эффект пусть не рассчитывают.
–Две «девятки», накрой их.
–Понял.
Выстрелов не было. Только хрипение. Батальон идет дальше. Прошли три-четыре заброшенных кишлака, сожгли склад продуктов, потом в подвале мины обнаружили. Не тащить же их? Взорвали. Так роты шли целый день. Каждую секунду настороже. Неизвестно, когда раздастся выстрел, а то и залп. Один выстрел, правда, раздался, но наш снайпер его снял. Старик был какой-то. Из «бура» стрелял. Так и прошел целый день в перестрелках.
На ночлег батальон устроился в огромном доме, обнесенном высокими стенами. С юга – пустыня, с остальных сторон вплотную подступают мелкие виноградники, вдали – небольшая рощица. Распределились по комнатам для ночевки, выставили посты. Вдруг часовой докладывает:
–Возле края деревьев чалмы шевелятся.
–Так стреляй, что спрашиваешь. Ты, молодой, поступай по американскому принципу: сначала убей, а потом разбирайся, кого убил, – расхохотался сержант.
Выстрел снайпера – один «дух» лежит. Ещё выстрел – второго положили. Тут же группа бойцов восьмой роты кинулась к этим деревьям. Прошло полчаса, возвращаются. Тащат две снайперские винтовки: СВД и американскую М-16-А-4.
–А где же раненый «дух»? Ведь одного-то всего лишь ранило, – спросил начальник штаба капитан Шубин.
–Так, он «кончился». Мы только подошли, а он уже «того», – промямлил сержант Каримов, звероватого вида.
–Ты мне брось заливать. Ты свои блудливые глазки-то не строй. А кровь у тебя на рукаве откуда? Что, прикончили? Да я вас под трибунал, – бушевал Шубин.
–Здесь не до трибуналов. Понял? – распорядился командир восьмой роты. – Всем разойтись по пещерам. А вы, товарищ капитан, пожалуйста, за мной.
О чем там они говорили, никто не слушал, но минут через пятнадцать все утихомирились. К огорченному и подавленному солдату Каримову подошел Андреев:
–Ты не расстраивайся. Все пройдет. Он еще молодой. Оботрется, обстреляется.
–Да я их гадов зубами грызть буду. За моих погибших ребят. За что он меня под трибунал? Ведь вы сами знаете: сегодня «духа» сдашь в ХАД*, а завтра он на свободе.
–Успокойся. Глотни из моей фляги. Это хороший самогон, сказал Андреев.
–Нет. Я – мусульманин. Мне вино нельзя. Я лучше «косяк» забью.