Кэт никому из нас предпочтения не отдавала. Я замечал, что она украдкой сравнивает нас, хмурит свой красивый лобик. Видимо, размышляет, но никак не решается сделать окончательный выбор.
В результате я дико злился, весь кипел, чуть не плевался кипятком, проклиная этого актёришку, готов был его убить. Ах, если бы не он, то девушка бы уже, несомненно, согласилась выйти за меня замуж! Какая досада!
Появлялся иногда у Кэт и Дэйв, но уже только на правах друга. Мы с ним сблизились, всё чаще проводили вместе время. Бывал адвокат и у Жана, но лишь в силу светских условностей, как позже объяснил он сам.
Всё чаще у меня стала появляться навязчивая мысль подстроить сопернику автокатастрофу, нанять киллера или избавиться от него ещё каким-либо способом. Даже во сне нередко видел, как расправляюсь с ним тем или иным способом. Потом просыпался и жалел, что это не наяву…
Как-то я признался в этом Дэйву. Посетовал, что невозможно совершить подобное и остаться незаподозренным. В ответ же неожиданно услышал: ошибаетесь, такое очень даже реально.
– Как же можно безнаказанно убить человека?
– Человека убить трудно, а вот Жана Манклифа – можно, – ответил Дэйв.
– Не понимаю вас, объясните. Не понимаю. Какая же разница между обычным человеком и актёришкой?
– Вы знаете, Ульф, что он видит в вас опасного соперника, и потому смертельно ненавидит. Это поможет убедить его в мысли, что вам двоим тесно в одном городе, вообще в этом мире, и тогда можно предложить дуэль…
– То же самое убийство! Оставшегося в живых отправят за решётку, и Кэт будет для него навсегда потеряна. Нет, ни за что!
– Описанное вами произойдёт после обычной дуэли, – тонко улыбнулся адвокат, – я же предлагаю совсем иную.
– Какую дуэль вы имеет в виду?
– Уговорим его сделать так: приготовим коктейли, в один из них положим яд. Вы оба пишите записку о том, что добровольно уходите из жизни, просите никого в этом не винить, а потом одновременно выпиваете содержимое бокалов… Оставшийся в живых своё письмо заберёт и уничтожит. Оставшееся послужит доказательством типичного самоубийства, полиция ничего не заподозрит, подобное в мире совсем не редкость.
– Жан вряд ли согласится на это. Да и мне, честно говоря, не хотелось бы умирать от яда. Бр-р, отвратительная смерть!
– Я думал, что вы догадливее, Ульф. Напрягите свои мыслительные способности.
Я вопросительно поглядел на адвоката.
– Увы, ничего в голову не приходит. Объясните.
– Чтобы никто из вас не ведал, в каком напитке будет яд, его должен положить кто-то другой, третий. Им буду я, и я дам вам знак, какой фужер брать. Он будет без яда. Вам совершенно ничего не грозит.