Обыск в офисе ничего не дал. Книги, программы мероприятий, красочные приглашения, сотни папок с фотографиями красивых девушек. Скайп, Фейсбук, десятки друзей и подруг, ежедневник с расписаниями встреч – судя по их количеству, Ребров трудился в поте лица. Деловые встречи, обсуждения, условия.
Ничего личного, ничего угрожающего. Несколько записных книжек, некоторые очень старые, та же история: сотни имен, адресов и номеров телефонов. Ребров был популярной фигурой на городском горизонте. Официальные письма из мэрии, театра, филармонии, администрации городского парка с предложениями и условиями проведения мероприятий ко Дню города, конкурсов песни, классического танца, «Мисс города», детских утренников, новогодних балов и т. д. Папки с набросками реклам, анонсов, приглашений и программок. Видеотека – клипы с девушками: одетыми, раздетыми, в театральных костюмах, в париках, с косами и бритых наголо.
На письменном столе – фотография в серебряной рамке: Ребров и Речицкий в обнимку, оба радостные и смеющиеся. Ребров показывает два разведенных пальца – виктория!
Если Реброва майор Мельник не знал, то Речицкий был ему известен как бузотер, хулиган и скандалист. Его в городе знали все.
Что могло заставить бонвивана Реброва покончить с собой? Выпить почти литр виски и вскрыть себе вены. Что? Неизлечимая болезнь? Несчастная любовь? Долги? Депрессия?
Ни то, ни другое, ни третье. Все у него было в порядке. На первый взгляд. И деньги были.
Может, не самоубийство? Тем более принимая во внимание подпольный бизнес Реброва. Хотя трудно поверить, что он светился, обходя жертв самостоятельно, скорее всего, была отработана схема, и жертва не знала, кто ее шантажирует, – Ребров оставался в тени. Но умному человеку не составило бы труда вычислить, кто есть кто.
Но опять-таки, ну, засветился клиент с девочками, ну и что? Кого этим сейчас удивишь?! Кто-то заплатит – вроде типа из мэрии, кто-то пошлет подальше, но чтобы убить? Сомнительно. Тут нужен мотив посерьезнее.
Речицкий нетрезвый, растерянный, матерящийся от беспомощности, повторял:
– Эх, Яник! Дуралей, как ты мог? Почему не сказал? Не верю! Не такой он человек! Он боец! Какая на хрен депрессия? Он что, баба? Что вы мне тут… Фигня! Ну, выпил, ну и что? Мы же вместе в субботу, вместе козу водили, начали с «Английского клуба»… В «Белой сове» на стриптизе! У него день рождения через месяц, попросил подарить ему Филиппа Патека! Обожал часы. Не верю! У него были враги! Артур Ондрик с его гребаной галереей! Яник смеялся над ним, говорил: картины дерьмо. Яник понимал в живописи, у него работал художественный кружок… видели картины? Давно уже, лет пятнадцать, когда он был директором Дома культуры. Артур последняя сволочь, вполне мог отравить! Столкнуть с крыши… Меня тоже! Сколько я ему морду бил! Убить мало! А что Анфиска говорит? Может, она? Та еще стерва! Хотела, чтобы он женился, скандалила… Я ему говорил, развяжись, она стерва, на таких не женятся… да и зачем? Тебе баб мало? Вот она его и…