Александр шел в сторону столовой, продираясь через непролазную грязь, рядом с ним остановился огромный Урал-кунг с белыми буквами ТР на водительской двери. Из кабины в коричневую жижу спрыгнул высокий офицер с наголо бритой головой.
– Лейтенант! – с ходу закричал он. – Почему не докладываете!
Щербаков растерялся, не сразу узнав в лысом старлее Игоря Сенчина.
– Товарищ старший лейтенант, – вытянувшись по стойке смирно, начал Щербаков…
– Саня, здорова! Да расслабься ты! – весело заорал Сенчин. – Как жизнь? – и кинулся обниматься.
2 ТР заняла оборону в районе станицы Калиновской вместе с 1 МСБ. С ротой в Чечню приехали комбат Купцов, начштаба ТБ майор Кукушкин, Сенчин зампотехом и Саня Сыскарёв командиром роты. 1-й мотострелковый батальон и танковая рота прибыли явно не на замену, а значит, дело принимало всё более серьезный оборот. На вопрос, чем занимается 2 ТР, Сенчин сказал, что охраняют какой-то нефтезавод, куда и когда дальше поедут – не знает. Через час, о чем-то поговорив с Бельским, он уехал назад в Калиновскую, находящуюся в 70 километрах от Шелковской.
В расположении мотострелкового батальона безызвестного Александра начали узнавать и замечать, ведь танков здесь осталось всего два и находились они в распоряжении Щербакова. Третий танк из щербаковского взвода охранял переправу через Терек вместе с 6 МСР. Теперь Щербаков, как представитель танкового подразделения, каждый день ходил на офицерские совещания в штабную палатку, а оба его танка назначили в группу быстрого реагирования. В случае необходимости по сигналу тревоги танки вместе с частью 4 МСР должны выдвигаться на опасные направления и решать поставленные боевые задачи.
Щербаков уже многих офицеров знал по именам, почти со всеми перезнакомился, а его все по большей части стали называть Саня-танкист. Лейтенант в порядке очереди теперь заступал дежурным по штабу батальона, хотя это ему и не нравилось – всё время находиться рядом с начальством.
Все подразделения в батальоне на виду, и Александр постоянно наблюдал, как их командиры управляют своими бойцами. Видя, что офицеры со своими солдатами не церемонятся и, наконец, осознав, что всё-таки "куда солдата ни целуй – везде жопа", Щербаков понял – надо действовать, действовать срочно! Тем более, что забившие на всё и вся дембеля наконец-то уехали, а остальные бойцы его взвода еще не совсем успели оборзеть. Он всё чаще стал покрикивать на свой экипаж, если они медленно выполняли приказ или задание, а на 158-м танке вообще давал волю чувствам – гонял молодых, поначалу раздавая пинки и подзатыльники за малейшую оплошность. Больше всех такому обращению противился Кравченко, да и у лейтенанта на земляка рука не поднималась, поэтому он частенько просто орал на наводчика, тот делал обиженно-недовольное лицо, но приказ выполнял. Постепенно в управлении двумя экипажами всё наладилось, приказы и указания стали исполняться четко и в срок. До 172-го Щербаков еще не добрался, но решил при первом же его посещении тоже навести там порядок.