«Щербаков, к 12 часам танк с мотострелковым отделением к штабу», – однажды вызвав к себе лейтенанта, сказал комбат Бельский. Александр, меся грязь, добрался до своего танка и приказал экипажу готовиться, хотя танк всегда был готов к неожиданному выезду.
В назначенное время танк Щербакова с забравшимся на его трансмиссию и башню мотострелковым отделением стоял у штаба. На высокой танковой антенне развевался черный флажок с черепом и старославянской надписью по кругу. Из штабной палатки вышел майор Бельский, искоса бросил взгляд на флаг с черепом и запрыгнул в кабину "шишарика" с сидевшими в кузове мотострелками еще одного отделения. С обеих сторон кабины из открытых окон на двери свешивались бронежилеты. Комбат махнул рукой из окошка, и мини-колонна двинулась по глубоким грязевым колеям в сторону асфальта.
Чтобы добраться до переправы, опять пришлось проехать по улицам Шелковской, мимо блокпоста питерского ОМОНа, занятого уже другими бойцами милиции особого назначения. Техника въехала в станицу Гребенскую и на первом большом перекрестке повернула направо на выезд, минуя заброшенное, заросшее сорняками православное кладбище, направляясь к темневшей стене густого леса. Путь пролегал по разбитому гусеницами асфальту среди высоких деревьев с почти облетевшей листвой. В кювете мелькнула сожженная БМП с открытыми настежь десантными люками. Через несколько километров впереди заблестел мутными водами Терек.
На берегу заняла оборону 6 мотострелковая рота, охраняя понтонный мост, наведенный вместо разрушенного. Рядом с мостом в окопе стоял 172-й танк, нацелив пушку на противоположную сторону реки. По берегу протянулась ломаная линия окопов, из земли торчали дымящие трубы землянок пехоты.
Расслабившийся без контроля экипаж 172-го не ожидал такого напора от изменившегося за короткий промежуток молодого лейтенанта и вскоре стоял перед ним по стойке смирно. Пообещав набить морду всему экипажу в следующий раз за небрежный внешний вид, щетину и бардак на танке, лейтенант укатил назад в расположение батальона вместе с закончившим проверку шестой роты Бельским.
Прошло несколько дней. В обед, как обычно, Щербаков направлялся от своей землянки в офицерскую палатку-столовую. Навстречу ему шел, еле вытаскивая берцы из непролазной грязи, худощавый высокий старший лейтенант с накрученным на шею китайским мохеровым шарфом. Такие шарфы в красно-бело-черную крупную клетку в середине девяностых носил каждый второй, но на военной форме он смотрелся очень странно. Поравнявшись с Щербаковым, старлей протянул руку, – Привет. Ты Саня Щербаков?